– Да, – кивнула она. – Ты прав.
– Это все слова, идеи, Тара, – сказал он. – А как насчет действий? Ты готова к действию?
Она кивнула:
– Готова.
– Кровь, Тара, а не слова. Убивать, калечить и сжигать. Разрушать и крушить. Ты можешь выдержать это, Тара?
Она была потрясена, наконец-то представив себе реальность, а не просто головокружительные рассуждения. Она вообразила языки пламени, с ревом вырывающиеся из-под высокой крыши Вельтевредена, и кровь, брызжущую на стены и влажно блестящую на солнце, в то время как во дворе лежали изуродованные тела детей, ее собственных детей, и она уже готова была отказаться от такой картины, когда Мозес снова заговорил:
– Разрушая зло, Тара, мы сможем выстроить доброе и справедливое общество.
Теперь он говорил низким неотразимым голосом, который разливался по венам Тары, словно наркотик, и жестокие картины погасли, она заглянула через них в рай, земной рай, который они могут создать вместе.
– Я готова, – сказала она, и на этот раз в ее голосе не слышалось и следа колебаний.
Оставался час до того, как Маркус должен был отвезти ее в аэропорт, чтобы посадить на самолет «виконт» на обратный рейс в Кейптаун. Они с Мозесом сели за его стол на веранде, только вдвоем, и Мозес подробно объяснил ей, что необходимо сделать.
– Umkhonto we Sizwe, – сказал он ей. – «Народное копье».
Это название замерцало и зазвенело в ее мозгу, как полированная сталь.
– Прежде всего ты должна отказаться от всей открытой либеральной деятельности. Ты должна уйти из клиники…
– Моя клиника! – воскликнула Тара. – О Мозес, а как же мои бедные малыши, что им делать…
Она умолкла, увидев выражение его лица.
– Ты заботишься о физических нуждах сотни людей, – сказал он. – А меня заботит благополучие двадцати миллионов. Скажи мне, что важнее?
– Ты прав, – прошептала Тара. – Прости.
– Ты воспользуешься предлогом кампании неповиновения, чтобы заявить о своем разочаровании в освободительном движении и сообщить, что уходишь из «Черных шарфов».
– О боже, что скажет Молли?
– Молли знает, – заверил ее Гама. – Молли знает, почему ты это делаешь. Она тебе поможет во всем. Конечно, особый отдел полиции будет еще какое-то время держать тебя под наблюдением, но, когда ты перестанешь давать им повод, они потеряют интерес к тебе.
Тара кивнула:
– Понимаю.
– Ты должна больше интересоваться политической деятельностью своего мужа, общаться с его парламентскими коллегами. Твой отец – заместитель лидера оппозиции, имеющий доступ к министрам. Ты должна стать нашими глазами и ушами.
– Да, это я могу.
– Позже для тебя будут и другие задачи. Многие из них трудные, а некоторые даже опасные. Готова ли ты рискнуть жизнью ради борьбы, Тара?
– Ради тебя, Мозес Гама, я готова и на большее. Я бы охотно отдала за тебя жизнь, – ответила она.
Увидев,