Из всех пятерых посетителей семейного захоронения, страх и тревогу испытали лишь двое, Виктория и Александр, Юрий со своей матерью желали поскорее навестить могилы родных и избавиться от общества Агаты, а та в свою очередь получала от всего процесса не скрываемое удовольствие, нервно вскрикивая и кланяясь каждому буйству непогоды. Повторяя, что ее ведет господь, а она от его имени ведет всех остальных.
После нескольких тусклых вспышек в небе, которые хоть и не на долго, но все же осветили это темное, почти по вечернему сумеречное утро, все вокруг поблекло, и окружающий семью мир стало совершенно невозможно разглядеть простыми человеческими глазами. Все шли, пробираясь через столпы дождя, словно через дремучий мертвый лес, на ощупь, с огромным трудом, в надежде лишь на то, что где-то впереди все же есть выход. Виктория с Александром перестали шутить, а Агата хохотала и бесилась все сильнее, постоянно обращаясь к Софии Андреевне, и повторяла, что нужно идти быстрее, поскольку их всех уже давно там ждут. Молодые люди прижались друг к другу настолько сильно, насколько это было возможно, на их лицах читалось недоумение и страх.
…
Наконец в пространстве, перебив хлёст воды и порывы ветра, раздался истерический визг:
-Вот они! Вот онииии-и! Боже, лежат, родимые!– Агата распахнула невысокую оградку, подбежала к одной из могил, прижалась лицом к земле. Она начала рыдать, целовать мокрую землю, периодически поднимая голову к небу и нашептывая молитвы.
Зонт, который должен был защищать их пару от дождя, упал в мокрую грязь. Когда Агата про это вспомнила, она обернулась к Софии Андреевне:
–Простите милая, я совсем про все позабыла, как их увидела!– старуха вновь упала лицом в землю, рыдая и нервно вздрагивая.
Все три могилы были выполнены из красного мрамора. Две из них, детские, являлись цельной плитой, около полутора метра в высоту, разделенной посередине одной сплошной расщелиной в виде креста. Изображений младших Несмеяновых или же их фотографий на ней не было. Третья же могила представляла собой в нижней части невысокое массивное надгробие, а верхней частью памятника был серый мраморный бюст красивой молодой женщины. Женщина была печальна, на щеках выточены слезы, руки ее были сложены в молитве, глаза устремлены в небо, а тело ниже груди окружено множеством каменных цветов. Могила достигала почти двух метров в высоту, а цветы от женщины плавно переходили в искусную серую фасадную лепнину, украшающую поверхность нижней цельной