Все это безумно раздражало Марка с одной стороны, а с другой, до появления Агаты, жена с утра до ночи изводила его рыданиям и упреками. Она могла несколько дней проводить в кровати, держа фотографии детей у себя на груди, или часами глядеть на них, заливая снимки слезами. Для Марка это был яд, который отнимал у него все силы и совершенно не давал работать. От того, он и привык уходить от нее в свой личный яблочный сад, который к тому времени уже успел подрасти и плодоносил почти каждый год. Теперь же он выделил под безумие Софии и Агаты, которая на сегодняшний день окончательно одурела и практически разучилась внятно говорить, весь первый этаж дома и организовал свою жизнь и работу в доме так, чтобы практически никогда с ними не пересекаться.
И в тот момент, когда Марк уже докурил третью сигарету, и терпению его пришел конец, и он был готов лично пойти на кухню отсчитывать свою прислугу, в двери вошла Александра Михайловна, управляющая хозяйственными делами дома Несмеяновых и близкая подруга Марка.
Увидев ее, он неспешно достал еще одну сигарету из пачки, ловко зажег ее, повернулся обратно к окну, затянулся и спокойным, бархатным голосом заговорил:
–Не похоже, что ты несешь в руках мой завтрак. Можешь даже не начинать другие свои дела, пока не разберешься с кухней и тамошними дурехами,– он кончил произносить свое поручение, и снова медленно затянулся сигаретой.
–И тебе доброе утро, Марк Леонидович. Черт возьми, да сколько можно, я же буквально на той недели в сотый раз объясняла им распорядок! Как вообще не стыдно, с этим справлялась даже сумасшедшая Агата!– она положила какие-то журналы и почту на огромный деревянный обеденный стол, оттряхнула брюки и направилась на кухню, распахнув дверь в коридор, Александра на ходу начала кричать девушкам,– Ира, Женя, вы вообще…там? Вы надо мной издеваетесь…– ее голос звучал уже где-то в глубине дома.
…
Часть 1, Яблочный сад(2).
…
Марк заметил, что по его рукаву ползет весь белый и пушистый, премилый маленький мотылек. Марк взял бабочку в ладонь и поднес к лицу, чтобы разглядеть. Мотылек и не думал улетать, он лишь глядел