Попроси меня. Матриархат. Путь восхождения. Низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 3. Александр Атрошенко

2000 Немцев, при отряде пеших гусар наших, с двумя хоругвями конницы… Мы зажгли в разных местах деревянную стену, построенную весьма красиво из смолистаго дерева и теса: она занялась скоро и обрушилась… Пламя охватило домы и, раздуваемое жестоким ветром, гнало Русских; а мы потихоньку подвигались за ними, беспрестанно усиливая огонь, и только вечером возвратились в крепость. Уже вся столица пылала; пожар был так лют, что ночью в Кремле было светло, как в самый ясный день; а горевшие домы имели такой страшный вид и такое испускали зловоние, что Москву можно было уподобить только аду, как его описывают. Мы были тогда безопасны: огонь охранял нас»51.

      В среду поляки бились целый день с отрядом князя Д. М. Пожарского на Лубянке, который дрался до тех пор, пока не получил несколько тяжелых ран, после чего его отвезли в Троице-Сергиеву лавру.

      «В четверток, – рассказывает Маскевич, – мы снова принялись жечь город, коего третья часть осталась еще неприкосновенною: огонь не успел так скоро всего истребить. Мы действовали в сем случае по совету доброжелательных нам Бояр, которые признавали необходимым сжечь Москву до основания, чтобы отнять у неприятеля все средства укрепиться. И так мы снова запалили ее… Смело могу сказать, что в Москве не осталось ни кола, ни двора»52.

      На дворе стояла холодная погода и москвичи, не погибшие от пламени и меча литовских и польских людей, вынуждены были расположиться в поле.

      В пятницу, 22 марта, к Москве подошел атаман Андрей Посовецкий, ведя с собой, по свидетельству Маскевича, 15.000 человек. Против него Гонсевский выслал пана Струся с 500 всадниками (здесь, конечно, сомнительны цифры); Струсь встретил Посовецкого, идущего «гуляй-городом, то есть подвижною оградою из огромных саней, на коих стояли ворота с несколькими отверстиями для стреляния из самопалов. При каждых санях находилось по 10 Стрельцов: они и сани двигали и останавливаясь стреляли из за них, как из за каменной стены. Окружая войско со всех сторон, спереди, с тыла, с боков, эта ограда препятствовала нашим копейщикам добраться до Русских»53. После незначительной стычки Струсь вернулся в Москву, а Посовецкий стал дожидаться подхода Ляпунова и остальных отрядов.

      В понедельник, 25 марта, все ополчение подошло к столице и расположилось у Симонова монастыря. Вместе с отрядами Трубецкого и Заруцкого оно насчитывало до 100.000 человек (130.000 по Маскевичу).

      Затем начались бои под самой Москвой, русские дрались, прикрываясь гуляй-городами, и к 1 апреля поляки были загнаны в Кремль, Китай и Белый город.

      6 апреля на рассвете русские заняли большую часть Белого города, оставив в руках поляков только несколько башен на его западной стене. Так как толщина и высота московских стен, за которыми очутились поляки, не сулила успеха при приступе, то было решено прибегнуть к полному обложению противника. Это удалось исполнить только к июню месяцу: однако уже в апреле