Еще будучи ребенком, я поклялся, что ни кого не пущу в свое сердце, чтобы его не разбили снова. И не впускал до двадцати пяти лет. Пока не появилась ОНА. Моя золотокрылая.
Явилась и распахнула двери в сердце с ноги. Она, как ураган, сносила все страхи и обиды со своего пути к моей душе. И я сломался.
В момент, когда я первый раз увидел ее, внутри что-то проснулось и начало разгораться.
Мне хотелось заключить ее внутри себя и оберегать, как самый драгоценный камень. Я хотел видеть на ее лице только улыбку. Мне, как воздух, было необходимо ее присутствие рядом.
Я готов был прожить с ней всю жизнь, ни на секунду не пожалев о своем решении. Но я не сдержал свое слово. Я обещал всегда быть рядом. Сейчас она одна. Ей вероятно страшно. А меня нет.
Через пару часов знакомый Люды, который развернул поиски – Василий Елисеевич, позвонил и сообщил, что у них есть подозрения, что Еву похитил ее бывший мужчина. Александра повязали в аэропорту, когда он в прошлый раз пытался покушаться на жизнь птицы, дело шло к суду, но кто-то очень постарался, чтобы его выпустили и он продолжил жить своей поганой жизнью.
Его засекли на камерах недалеко от дома Людмилы. Он караулил нас неделю. Как раз минут за десять до выхода Евы из дома, этот ублюдок проходил около магазина, в который и пошла моя девочка.
Мне было страшно. Одному Богу известно, что сейчас происходит с моей птицей. Я знал подробности их совместной жизни, знал, как он издевался, избивал и унижал Еву. Я очень сильно боялся за ее жизнь.
Пожалуйста, дождись меня. Я из кожи вон вылезу, но спасу тебя. А этого урода я уничтожу.
В груди нестерпимо жгло, а глаза застилали слезы.
Люда пила уже третий стакан с корвалолом. Она крепилась как могла, но увидев мое состояние дала волю чувствам.
– Что же это? Ну зачем она ему? Ну неужели девок мало, что он за нее уцепился, клещ поганый!
Рыдание Людмилы постепенно переходило в истерику. Если мы сейчас не остановимся, то вдвоем потеряем рациональность и контроль.
– Все будет хорошо. А если нет, я его уничтожу. Пусть только посмеет тронуть пальцем мою птицу.
Как только я это сказал, дверь в квартиру открылась и в коридоре громогласно прозвучало:
– Люда! Чего дверь настежь? Чай не девяностые уже!
В гостиную зашел широкоплечий приятный мужчина, с улыбкой на лице, протягивая руки к Людмиле. Но по лицу женщины, я понял, что его мы точно не ждали. Её глаза становились все шире и шире, а рот опускал челюсть на пол.
Затем она опомнилась и с ревом бросилась к нему в объятия. И я выдохнул. Я сейчас всех воспринимал, как потенциальных врагов и готов был убивать.
– Вы чего ревете? Что случилось? Меня так рады видеть что-ли?
Он протянул мне руку и я пожал ее в ответ. Это был Константин, который выдрал маленькую Еву из лап ее маргинальных