Поначалу Сэл посмеялся над идиотской шуткой. Оглядевшись, позже он с горечью осознал, наконец, что окружающий его мир и вправду был чужим. В сердцах юноша хотел бросить шарманку, но она каждое утро неизменно появлялась в его новой комнате. Неоднократные попытки разбить проклятый ящик, разметав в разные стороны детали и механизмы музыкальной машины, также не увенчались успехом. На ее идеальной отполированной поверхности даже после чудовищных ударов молотом, кирпичами и любыми подручными предметами и инструментами не осталось не только вмятин, но и подобия царапин.
В другие дни года шарманка отказывалась что-либо выжимать из себя. То же самое происходило и в последний день весны, когда погодные условия не предвещали дождя.
Годы сводили Сэла с ума. Десятки раз он пытался покончить с собой, перепробовав на себе всевозможные яды, целый арсенал оружия и хитроумные приспособления. И все равно на следующий день пленник чужого мира оставался жив, просыпаясь целым и невредимым в своей опостылевшей постели.
Нужно было на что-то существовать. Первое время он продавал все, что мог, и что у него оставалось после перемещения в этот отчужденный мир безысходного существования, еле сводя концы с концами, голодая и побираясь изо дня в день. Лишения и отчаянные ситуации в жизни человека нередко активизируют такие способности и стратегии личности, о которых никто и не ведал прежде, включая и его самого. Чуть позже Сэл обратил свою навязчивую проблему с суицидом в весьма эффективный способ заработка, умирая раз за разом на многочисленных сценах и аренах местных цирков и аттракционов, закованный в цепи и в стеклянном колпаке. И порой это происходило циклично, изо дня в день, в течение полумесяца, пока публика под неистовые рукоплескания ошеломленных зевак не требовала его немедленного освобождения.
Деньги относительно скрашивали то отчаяние, что грызло его изнутри все эти годы. «Ожидание смерти подобно», изрек когда-то какой-то умник. Однако здесь оно было намного хуже смерти, которая, наоборот, могла обернуться истинным избавлением. На сцене Сэлу хватило ума все время выступать в маске. И потому в обыденном мире его никто не узнавал, проходя мимо прославленной знаменитости. Да и поверить в это действительно было бы непросто. Никто бы в этом мире так и не понял, почему загадочный мастер Альфомега не желает славы и всеобщего признания! Как и ему в свое время с трудом верилось в то, что с годами юноша неизбежно превратится в старика. В этом мире-ловушке прошли его годы ложных надежд, годы, по сути, совершенно потерянной жизни, прошла почти вся его жизнь. За это время Сэл давно смирился с собственным положением и больше не ждал, да и не желал, от жизни и судьбы никаких чудес. Память о том почти призрачном мире его детства и юности теперь уже легко представлялась ему чем-то нереальным и надуманным.
И вообще, он все никак не мог понять: зачем снова стоит под тентом,