– Жун Дунтянь – это кто? – Чернолицый отпихнул меня и взялся за руль велосипеда, разделив нас с ним собственным телом.
Я сказала, что Жун Дунтянь – мой старший брат. У меня четверо старших братьев – Жун «Весна» Чуньтянь, Жун «Лето» Сятянь, Жун «Осень» Цютянь и вот Жун «Зима» Дунтянь еще. Жун Яо – их отец, и мой тоже…
Чернолицый почувствовал стоявшую за мной невидимую силу и стал чуточку добрее.
– Мне нет дела до этих людей, – сказал он. – Так или иначе, велик угнали. Жун как-его-там угнал его зимой.
Я возразила, что Жун Дунтянь точно купил его сам, купил у Ли Цяньцзиня, а Ли Цяньцзинь купил на компенсацию по зарплате от государства.
– А Ли Цяньцзинь – это кто? – спросил чернолицый.
– Папа Ли Дань, – ответила я. – Ветеран правых…
– Так, а Ли Дань кто? – спросил чернолицый.
– А Ли Дань – это поэта Дуаня…
– А поэт Дуань кто?
Я понятия не имела, как ответить человеку, который ничегошеньки не знал о Даньчжэне.
– Ну, ты наверняка знаешь стоматолога Цзиня и ветеринара Иня, красотку-собачатницу Хай Куй, часовщика Глухню Пи, Красотку Юй, Го Мэй…
Чернолицый выглядел озадаченным. Тогда я упомянула Сун Чанцзяна из полицейского участка и судью Сюй Чжэнжуна, чьи имена, вероятно, испугали его, и потому его тон несколько смягчился.
– Давай так, я переправлю тебя на другой берег, а взамен ты одолжишь мне свой велосипед на три дня. Я как раз печалился, что не на чем забрать невесту. Через три дня отправлю велосипед обратно в город и верну его вам, – сказал он. – Без меня ты никогда не доберешься до другого берега. Это будет справедливо. Я вовсе не хочу тебя обижать.
Чернолицый уже заполучил полный контроль над велосипедом. Вокруг не было ни души, и я никак не могла ему отказать. Если он разозлится, он не только отберет велосипед, но задушит меня и в реку выбросит…
Я притворно поколебалась еще немного и согласилась. Я сказала, что через три дня он должен приехать на велосипеде ко входу в городской кинотеатр, я буду ждать его там. И если мы не вернем велик вовремя, от Жун Дунтяня пощады не жди.
Чернолицый радостно сказал: «Хорошо».
Чернолицый был невысокого роста, он присел на корточки и велел обхватить ногами его шею, а затем взвалил себе на плечи. На шее парня сиял яркий шрам от ножевого ранения. Я стыдливо сделала так, как он велел. Он схватил меня за ноги, убедившись, что я закрепилась, и пошел прямо в реку. Поток немедленно ударил в него так, что он пошатнулся, и я вцепилась в его волосы. Он утвердился на речном дне и двинулся вперед шаг за шагом. Он пошатывался, и его могло в любой момент унести вместе со мной. Но он не сдавался.