– Она все время спрашивала о тебе.
– Значит, я неотразим.
– Она тебя знает.
– Мало ли кто меня знает.
Алик опять начал читать стихи, читает каждый вечер вслух. На этот раз зря. Юрка все лезет ко мне с кроссвордами.
– Животное из пяти букв на «о». Ну-ка, Дима, прояви эрудицию.
– Попов.
Юрка хохочет, как будто я сказал что-то ужасно остроумное.
Пинг-понг – прекрасная игра для неврастеников. Каждый вечер в коридоре мы играем в пинг-понг. Я научился крутить. Бью и справа и слева. Скоро буду непобедим. Неотразим и непобедим.
Официантка Роза спрашивает:
– Что с вами, Дима?
Все плывет у меня в глазах: темные окна с мещанскими шторками, морские картинки на стене, буфет и красные лица вокруг, колышется официантка Роза.
– Вам сколько лет, Роза?
– Двадцать шесть.
– А мне скоро двадцать. Давайте поженимся?
– Хорошо-хорошо. Идите домой.
Голые сучья в лесу штрихуют небо. Это как рисунок сумасшедшего. Абстрактная живопись. Поймет все тот, кто откажется понимать, но я не понимаю.
Каждый вечер вижу ее. Она смотрит на меня из дверей склада. Иногда сталкиваемся в столовой. Однажды ночью я увидел, как она прошла по опушке леса. Однажды в клубе были танцы. Я знал, что она там будет. Заглянул в окно. Она сидела у стены, сложив руки на коленях. Смирная девочка. Она была в синем платье. Подошел какой-то бравый парнишка, взял ее за плечо. Она покачала головой, потом вырвалась от него и убежала. Я бросился в кусты. Скорей бы снова уйти в экспедицию.
Работаю как бешеный. На сейнере у меня все блестит. Мало работы для меня на сейнере. Хоть бы случился какой-нибудь приличный штормик, что ли!
Килька больше не снится. Снится девочка в синем платье. Печальная золотистая голова. Милая, я тебя люблю. Несмотря ни на что. Больше всего боюсь высказаться во сне. Как бы не услышали ребята.
Снова возле клуба. Я вижу, как идет Галя. Она в дешевом прорезиненном пальто. Ей, наверное, холодно, но телогрейку по вечерам она не надевает. Из клуба выходят Алик и Юрка. Галя взбегает на крыльцо и сталкивается с ними.
– Мальчики!
– Девочки! – орет Юрка как солдафон.
– О мисс, – юродствует Алька, – вы у нас проездом в Голливуд?
Они проходят вперед.
– Мальчики, – тихо с крыльца говорит Галя.
– Девочки, – передразнивает Алька.
– Были когда-то девочками, – басит Юрка.
Мерзавцы, что вы с ней поговорить не можете по-человечески?! Вам-то что она сделала? Солидарность проявляют, черти бородатые!
Ульви подзывает меня:
– Дима, возьми, – протягивает записку. Галка смотрит на нас из-за бочек круглыми глазами. Я пытаюсь обнять Ульви. Она убегает. Разворачиваю записку.
«Дима, если ты сегодня не придешь ко мне в общежитие, мне будет очень-очень плохо. Г. Б.».
Я прихожу в общежитие. Стучусь.
– Войдите!
Высокий, ломкий голос, в нем словно слезы.
Галя стоит у окна. Она в брюках и