– И было тогда мне многое истязание, – утирая слезы, рассказывал Арсен. – И платье с меня сняли и камилавку, надели чалму и кинули в тюрьму. Сидел я в той тюрьме недели с две и ушел в Мутьянскую землю, а басурманом нет, не бывал.
Тогда Арсению объявили, что о его униатстве и басурманстве писал государю и святейшему Иосифу сам патриарх Паисий, который слышал о том от киевских старцев, пришедших от гетмана.
Арсений заявил, что те киевские старцы сказывали про него патриарху Паисию ложь. А про свое мучение в тюрьме он рассказывал патриарху Паисию, и патриарх его во всем простил.
Арсению возразили, что патриарх Паисий, как это видно из его письма, далеко не все о нем знал…
– Ты говоришь, пусть кожу с тебя снимут… – задумчиво сказал князь Никита Иванович Одоевский. – Коли надо будет, и кожу спустим, а пока придется штаны с тебя спустить, и все басурманство твое явлено будет.
Видимо, эта угроза и сломила Арсения.
Смиренно пал он на колени и покаялся в отступничестве. Напирал, что жить православным под басурманами тяжело и не всякий тяжесть эту нести способен. Его, грешного, не сподобил Бог такой силой… Обасурманен он был неволею…
Но насчет покаяния, принесенного патриарху Паисию, продолжал держаться. Он говорил, что патриарх в том его простил, и благословил, и грамоту прощальную и благословенную ему дал, и та грамота патриарха и ныне у него, Арсения. И государя он не известил именно по этой причине, ведь патриарх Паисий простил его и служить ему велел…
Тем и окончилось расспросное дело Арсения Грека.
Следователи не спрашивали, а Арсений не рассказывал, что, убегая в Россию, он пытался освободиться от тяготившей его зависимости от иезуитов…
Когда по заданию иезуитов Арсений отправился в Киев, Украина встретила его горьковатым дымом пожарищ и сладковато-тошнотным запахом разлагающихся трупов. Впрочем, здесь увидел Арсений и трупы, которые не разлагались. Более километра ехал Арсений по дороге с насаженными вдоль нее на колы повстанцами. Когда была совершена гетманом Вишневецким эта ужасная казнь? Бог знает… Под жаркими лучами солнца трупы людей ссохлись и под ветерком легко поворачивались на колах, погромыхивая костями.
Сажали на колы панов и казаки Богдана Хмельницкого, но у казацких палачей не хватало ни искусства, ни опыта. Скорчившиеся, расклеванные птицами останки панов болтались на месте их расправ.
Всю эту страшную дорогу от Варшавы до Киева прошел Арсений. Он всегда достигал цели, и достиг ее и на этот раз. Но на этот раз ему было страшно.
В Киеве надобно было Арсению ждать патриарха Паисия, суметь проникнуть в его свиту и ехать далее – в Москву. Осуществить это оказалось нетрудно.
Жадный