Гай поворачивается. Медленно и осторожно, словно перед ним – зверь, готовый наброситься на него как на кусок сырого мяса. Вистан выходит на балкон, а вслед за ним двое телохранителей. Они закрывают за собой дверь.
Тревога натягивает нервы как струны.
– Милая, – улыбается Вистан, – у нас с твоим братом назревает серьёзный мужской разговор. А твои подружки, кажется, тебя уже заждались.
– Конечно, папуля, – в ответ улыбается Камилла, чмокая отца в щетинистую щёку. – Удачно вам поговорить.
И снова она оставляет брата одного с тираном, с чудовищем, с человеком, не знающим жалости.
Сестра выходит, остаётся четверо мужчин. Балкон, до этого просторный и широкий, теперь будто бы сужается прямо на глазах Гая, заставляя его сердце трепетать от ужаса.
– Итак, – начинает Вистан. Тон его голоса спокоен. Это в нём и страшит в первую очередь. Непредсказуем как сам дьявол. – Ты считаешь меня идиотом?
Гай сглатывает, но совершенно незаметно.
– О чём ты, отец? – хмурится он, выдавая искреннее замешательство.
Вистан подходит к перилам, делает глубокий вдох. Его идеально чищенные лаковые туфли блестят под лучами солнца.
– Ты принимаешь меня за идиота? – повторяет он. – Скажи мне, сын, принимаешь?
– Я не понимаю, о чём ты…
– Каталина Норвуд не мертва.
И вот, мир вокруг вдруг сотрясается под гнётом слов из уст отца. Гай понимает: раз Вистан так уверенно это выдаёт, значит он действительно уверен в своём сообщении.
– Эта паршивая девчонка не мертва, – снова говорит Вистан. – Скажи мне на милость, как так получилось?
Гай делает шаг назад. В детстве при подобном вскрытии обмана ему пришлось бы упасть перед отцом на колени, снять верхнюю одежду, подставить голую спину и смиренно получать свои наказания. И его сердце сжимается лишь от мыслей, что нечто подобное придётся повторить вновь.
– С чего ты взял? – спрашивает Гай, заставляя голос звучать чётко.
– Ты всё-таки принимаешь меня за идиота. – Вистан поворачивает голову в сторону своих телохранителей и едва заметно кивает.
И следующее, что ощущается в конечностях – проходящий по каждой клеточке разряд тока. Он настолько силён, что Гай теряет контроль над собственным телом, падая на пол и ощущая, как под рёбрами неприятно закололо.
А потом – размытая фигура отца, двух мужчин и темнота, окутавшая сознание.
* * *
Я разучилась считать и следить за временем. Мне никуда не нужно спешить, мне не нужно куда-то ехать, у меня нет возможности связаться с мамой и сказать, что я в порядке.
Меня это убивает.
Нейт сидит за столом напротив Моники и жуёт свой бургер. Я держу в руке свой. Они не позволяют мне голодать, требуют того, чтобы я поела, а я притворяюсь, что собираюсь съесть хоть кусочек,