Такого яркого во всех смыслах эффекта он не ожидал. Хотел припугнуть, чтобы отстали. Но уж точно не устраивать массовые сожжения…
«Кислота хорошо горит, если правильно поджечь, – довольным голосом учителя объяснил наушник. – Ты молодец. Оригинально. Много я видел, но вот обстрел мух из грибов – впервые!»
– Иди к черту, – тут же обиделся Хаук. Учитывая характерную форму «пальцев» и их другое название, столь же ходовое, но не столь цензурное, сожжение мух смотрелось и вовсе шикарно.
«Это действительно хорошо, чего ты? Я бы перестрелял слабыми или кинул гранату. А ты избавился от проблемы, предупредил новую, да еще и не тратил боезапас. Считай, экзамен пройден».
– Но я же… ни о чем подобном не думал, – буркнул Хаук, осознав, что его хвалят на полном серьезе. – Шугануть хотел. И все.
«А не важно. Сделал-понял-запомнил. Сам факт того, что ты предпочел «шугануть» не оружием, ставит тебя на ступеньку выше. У «внешних» далеко не всегда есть время думать. И тогда главным фактором становится то, как мы действуем. Вот тут и решается: потратишь ты последнюю обойму сейчас, или она спасет отряд в будущем. Это ясно?»
– Куда уж яснее…
Мимолетный испуг попрощался легкой дрожью в ногах и ушел восвояси. Хаук выпрямился, с хрустом размял шею, снова включил очки – они тут же откликнулись ставшей привычной статистикой.
– Я тут это, уже много набрал…
«Полный мешок. Без поблажек».
В голосе учителя, как всегда, ни капли сочувствия.
А мешок тем временем уже ощутимо оттягивал плечо. Стоило задуматься об усталости, как она радостно откликнулась по всему телу. Хаук, может, и стал выносливей после всех своих тренировок, но время брало свое. День уже клонился к закату. Желто-зеленая степь приоделась в багряный и желтый. Несколько минут яркого великолепия – и все краски пожрут ненасытные сумерки.
Странное, романтичное настроение. Душа наслаждается каждым мгновением этого вечера. И в то же время ищет угрозу. Или ждет? Неясную. Незаметную. Замершую на пороге, ждущую приказа невидимого командира, имя которому Пустошь.
Вечер запутался в низких кустах, и Джей на их фоне стал едва различим. Жужжание мух давно исчезло из воздуха. Звуки были вокруг, но сейчас притих даже ветер, и степь накрыло саваном тишины.
Хаук закрыл глаза. Глубоко вдохнул. Медленно выдохнул.
Разнотравье готовилось к ночи. Запахи изменились, стали тяжелее, будто даже их клонило в сон после длинного жаркого дня. Эта тяжесть успокаивала. На какое-то мгновение забылись рожицы и грибы, забылись мухи и разговор с Джеем. Забылось, стерлось из памяти все.
Мир вокруг стал четче.
Даже сквозь закрытые веки Хаук видел каждый гриб, каждую травинку, каждую неровность или затерявшийся камень. Песня ветра стала яснее. Чутье… ответило не страхом, нет. Каким-то особенным знанием. Вокруг были мелкие неопасные существа, грызуны, про которых Хаук уже