– Мам, а зачем ты привезла зимние вещи? Мы же здесь только до конца лета.
Женщина сделала глоток вина, задорные огоньки в глазах погасли.
– Боюсь, что нет.
– В смысле?
– Твой папа… – говорила она, опускаясь на диван, на котором почти не осталось свободного места из-за коробок, – не сможет заработать достаточно денег, чтобы выкупить из залога нашу квартиру.
Мелисса задышала чаще. Тонкие пальцы миссис Санлайт ухватили горлышко винной бутылки, выливая остатки в бокал.
– Но он же и так целыми днями работал, и сейчас дома не появляется. В итоге этого недостаточно, чтобы выкупить квартиру?
Грейс закрыла уставшие глаза.
– Жизнь сложнее, чем ты думаешь.
Мелисса вздохнула и, сидя на полу, откинулась на створки резного гардероба. Обе молчали какое-то время, музыка из магнитофона показалась чрезвычайно раздражающей в возникшей атмосфере. Грейс встала с дивана и вытащила кассету. Как только песня стихла, комнату наполнил барабанный стук дождя.
– Сколько нам здесь еще жить?
– Я не знаю, Лисса, вариантов переехать пока нет.
– Мы теперь жители этой дыры?
– Боюсь, что так.
– Мне надо будет оканчивать эту тупую школу?
– Придется.
– Я не увижусь с друзьями еще черт знает сколько, и мне придется общаться с этими… «этими»? Из школы?
– Уверена, там есть и хорошие ребята.
– Это же просто конец, – на глаза навернулись слезы. Мелисса сделала паузу, чтобы продолжить. – Папа нам этим жизнь сломал. Тем, что он вообще заложил квартиру.
Грейс держала в руках кассету, разрисованную сердечками, и незаметно для себя горестно кивала.
– Мы не можем судить твоего отца за это.
– Неужели? – Мелисса резко подскочила и вперилась в лицо матери. – А кто? Бог осудит?
Она показательно покинула гостиную и с громким топотом поднялась в свою новою комнату. От хлопка дверью слеза дрогнула в уголке глаза Грейс, после чего женщина залпом осушила бокал.
Мир Мелиссы гнил. Губы тряслись от злобы на отца. Его и так почти никогда не было рядом. Он работал для семьи, чтобы теперь эта самая семья жила в заброшенной дыре, из которой даже позвонить не всегда возможно? Неудачник. А мама – неудачница, потому что выбрала его.
Идиотские напольные часы долбили по мозгу. Мелисса распахнула стекло и схватила маятник. Гребаный Миднайт Хилл, гребаный дом, гребаная комната. Мелисса неуклюже шлепнула по резной подножке кровати, пытаясь выплеснуть злобу. Единственное, что было для нее как свет маяка, – мысль о возвращении в Нью-Дарши. Теперь она стояла в темноте совсем одна.
К концу недели Мелисса все же получила форму, а в маршрут школьного автобуса внесли ее адрес. Теперь