На новоселье пригласили всех. И мужиков, что строили дом, и соседей, и печника. Густа заметила даже возницу из баронской усадьбы. Артельный стол пригодился очень – за ним поместились все. Ели и пили от души. Мама носила и носила плетёные корзины с печевом и большие бутыли с полупрозрачной жидкостью. Потом все принялись петь. Пели хорошо, дружно, слаженно. Казалось, конца веселью не будет.
Да вот мама не утерпела. Вдруг она охнула, согнулась и, ухватившись одной рукой за столешницу, а второй – за поясницу, застонала. Первой опомнилась тётя Мара – соседка.
– А ну-ка, давай, я тебя в дом отведу, – и она легко, как пушинку, подхватила маму за талию и повела к крыльцу.
Тётя Гуна тоже долго не задумывалась.
– Янка, мне кипяток нужен. Давай-ка, помогай.
Густа видела, как с отца мгновенно слетел хмель.
– Мужики, вы ешьте, пейте, а я пойду, подсоблю, чем смогу, – и отец быстро поднялся из-за стола.
– Янка, ты, если что, скажи, – подал голос возница. – Я могу и за бабкой-повитухой съездить.
– Ладно, сами справимся, – тётя Мара вышла на крыльцо. – Чай не впервой. Сиди пока.
И возница остался сидеть.
Густа видела, как напряглись за столом мужики. Вроде бы не изменилось ничего, но как-то стало чуть тише и тревожней. За весельем нет-нет, да и прислушивались эти большие и сильные люди к тому, что происходило в доме.
Ей очень хотелось прокрасться в дом и посмотреть, что же там происходит, но тётя Инга, жена того самого жилистого Юриса, следила за ней и за Мартой очень строгими серыми глазами.
Все ждали.
И когда через несколько часов, уже почти затемно, из дома раздался младенческий крик, над столом пронёсся общий вздох облегчения.
Папа встал и как-то неуверенно пошёл к дому, словно не зная, можно ему туда или нельзя.
На порог вышла тётя Гуна.
– Мальчик, – услышала Густа.
А детский плач звучал над столом и растворялся в закатном тумане, подсвеченном заходящим солнцем.
4
Кристап оказался очень плаксивым.
То ли то, что родился чуть раньше срока, то ли то, что мама не жалела себя, стараясь успеть заселиться к сроку, то ли просто так получилось, но Кристап кричал и кричал.
Мама с папой и Кристапом сразу переселились в новый дом, а девочки остались пока в старом сараюшке по соседству с коровой. Там было тише, чем в доме.
– Вот отнесём малыша на крестины, глядишь, и перестанет плакать, – терпеливо уговаривал измученную маму папа.
Но осенние хлопоты никак не отпускали. Известно ведь: что осенью не соберёшь, то зимой не съешь. И весь урожай для себя, да для живности нужно было собрать. Девочки выбивались из сил, помогая маме с маленьким Кристапом на руках. Спасибо соседкам: и тётя Мара – крестная Густы, и тётя