И то, что за последние несколько лет хутор трижды подвергался нападениям. Кому и зачем могло понадобиться влезать в старое, довоенное строение, хоть и подновлённое в 60-е, но явно – не дворец.
Да к тому же этот последний случай, когда неизвестный грабитель так ударил Густу, что она даже не могла сама встать. Благо, после первого случая папа настоял, чтобы Густа всегда носила при себе мобильник. И в этот раз он оказался в кармане неизменного фартука. Хорошо, что случился под рукой мобильник, хорошо, что у Густы хватило сил набрать номер и хорошо, что и у папы, и у Евы есть машины. Они тогда успели примчаться, когда уже уехала вызванная папой скорая, Густа уже лежала в постели, а полицейский заканчивал писать протокол. Второй полицейский бродил по двору, снимал какие-то следы, но было ясно, что куда бы ни умчался злоумышленник, лес его надёжно прикроет. Ведь никто не будет ради хуторской бабки вызывать ни мобильную группу, ни кинологов с собачками.
Для этого точно недостаточно побитой старухи и жестоко, ножом, убитой Блэки, большущей чёрной кавказской овчарки, бывшей, казалось, надёжным охранником хутора.
И то, что даже после этого Густа отказалась уезжать, и то, что взяла с Евы такое странное обещание, возможно, имело какой-то смысл.
Ева почувствовала себя очень неуверенно. Ей очень захотелось, чтобы Марис, большой, сильный и надёжный, оказался рядом. Но Марис в Финляндии учился строить подземные сооружения.
– Хорошо, что он хотя бы Ральфа привёз, – вздохнула Ева.
Она прекрасно понимала, что пятимесячный Ральф – пока совсем не защита. Но с ним было как-то веселее.
На всякий случай она выглянула во двор. Но ничего подозрительного не обнаружила. Дора, привязанная к колышку, мирно паслась на хорошо просматриваемом пригорке, а Ральф, которому строго-настрого запрещалось даже думать о том, чтобы пытаться выйти со двора, носился вдоль хорошо укреплённого Марисом забора, гоняя драный мячик.
Привычная и совсем не опасная картина несколько сняла напряжение. И Ева вернулась в комнату Густы. На всякий случай она задёрнула тяжёлые шторы, висевшие по обе стороны окна, и включила люстру. Вновь покрутив в руках ключик, она осмотрела комнату в поисках того, к чему же он может подойти.
Кровать, бюро, стул, табурет, и – за занавеской – шкаф.
И она решительно направилась в сторону занавески.
За занавеской действительно оказался шкаф. Там были простые деревянные полочки с вещами и самая обычная штанга, на которой висело несколько платьев, составлявших весь небольшой гардероб Густы.
И ничего, что хоть как-то бы запиралось.
Ева вторично осмотрела комнату, вновь заглянула под кровать, но ничего нового не обнаружила.
Вылезая из-под кровати, она, однако, заметила какую-то странную тёмную полоску в глубине шкафа за парадным платьем тёти Густы. Платье не доходило до полу, но, поскольку горела люстра, отбрасывало тёмную тень. Еве показалось