Первые впечатления, в общем, нормальные. Я ведь не ожидал каких-то чудес или чего-то неожиданного и необычного. На корабле суета. Так и должно быть перед началом плавания. Пока всё похоже на вокзал перед отходом поезда. Люди бегают туда и сюда, гремят лебёдки, словом, «грузят апельсины бочками»: мешки, ящики, тюки, всякие верёвки и всякое железо. Михаил в гуще событий и, кажется, чувствует себя, как рыба в воде. Ему не до меня, а мне отведена роль стороннего наблюдателя. Я – пассажир, и этим всё сказано. Этюдника ещё не раскрывал, альбома не брал в руки. Когда надоедало глазеть на толкотню, уезжал в город. Даже в зоопарке побывал, чего со мной отродясь не было. И просто в парке культуры побродил, выпил пива, а по размышлении тяпнул сто пятьдесят. Рядом с парком развлечений – Союз художников, однако к коллегам не тянуло. К чему? Встреча ничего не даст. Наш брат всюду мазан одним миром, чаще склочным, чем мирным. Главным событием будет встреча с Балтийским морем и с океаном, вот тогда и определится, кто был прав, я или «Москва и москвичи». А может, сбудется пророчество Михаила и Рева? Это и тревожит.
Когда укладываюсь спать (сокаютник мой, акустик тире радист Саня Уткин, ночует дома, пока есть возможность), в голову приходит всякое. Главным образом, всё то же: как сложится плавание. Мишка, если удаётся днём перекинуться словом, больше не заговаривает о «психологии», но зерно-то уже посеяно, и оно, прорастая, свербит. Не скрою, иногда возникает мысль, а на хрена попу гармонь? Зачем я это затеял? Сидел бы сейчас в Спас-Темне, днём плескался в Наре или пачкал холст в своём закутке. Ворона Машка, ставшая совсем ручной, требовала бы жратвы и, вышагивая по забору, негодовала бы на козла Гаврилу, который всегда сопровождает меня в лавку за хлебом и возвращается, имея на шее связку баранок, а на рогах – по булке черняшки, и получая за услугу свою долю съестного. Жизнь!
Вчера, когда я снова вспомнил свою деревушку, старую усадьбу помещика Соколова, полуразрушенный храм на сельском кладбище, тогда и сразу, враз, всплыло в памяти, где я встречал эту фамилию – Вечеслов! Там и встречал – на кладбище. Поднатужился и – нате вам! Память выдала дословно надпись