− Ну как ты себя чувствуешь? Я купил пельмени. А ещё апельсины и эклеры из нашей кондитерской к чаю.
Алисе ужасно захотелось горячего чая с эклерами. Нет, голода она не чувствовала. Хотелось откусить эклер с заварным кремом. Хотя бы маленький кусочек из любимой кондитерской.
− Терпеть не могу эклеры! − заявила Алла, укутываясь в плед. – Дай лучше градусник. Не понимаю, какого чёрта ты вчера открыл в спальне форточку? На улице зима, не видел что ли?
Антон присел на краешек дивана.
− Но я не открывал окно. Я тебе говорил уже.
− А кто тогда это сделал? Дай градусник, чего расселся?
Антон, протянувший было руку, чтобы обнять Аллу, поспешно отдёрнул её и бросился к шкафу.
Алиса чувствовала угрызения совести. Ночью она решила немного поэкспериментировать. Открыть окно получилось, и она так обрадовалась, что тут же вылетела на улицу и всю ночь кружилась над городом, наблюдая сверху, как двигаются автомобили, как гаснет в окнах свет, как пустеют улицы. Вернулась под утро, счастливая от переполняющего ощущения свободы. Окно от ветра открылось ещё шире, но Алиса так устала, что, сколько не пыталась, захлопнуть его не смогла.
Ну и как результат: наглая девица заболела. Зато не поехала встречаться с этим мужчиной и не села в её любимую Краснушку. А кто бы знал, как Алисе не нравилось, когда кто– то садится за руль её любимой машинки.
Глава 11
Обычно Стас не запоминал снов, но этот сон забыть невозможно. Наконец, он увидел лицо Алисы, ту девушку в расстёгнутой шубке на парковке занесённых снегом автомобилей. Растерянность в голубых глазах, прикушенная нижняя губка от досады. Вспомнил, как обожгло: это моя девушка. Чувство усилилось, когда Алиса села в его автомобиль. Хотелось держать за руку, не отпускать. И ведь отпустил. Вот дурак. А потом разыскивал её в конторе по переселению душ. До того голову потерял, что прыгнул за ней в девятнадцатый век. И снова встреча: только Алиса уже другая. Красавица Мари Репнина. Цвет глаз фиалок, к которому так подходит светлые волосы. Но и ему тоже тело досталось под стать. Хоть и обедневший род, но всё же князь Ковалёв. Стас зажмурился, вспоминая своё отражение в зеркале. Блондин с лицом киноактёра в форме гренадёрского полка с золотыми пуговицами и эполетами. Видел свою комнату, куда приходила Алиса, то есть княгиня Репнина. Вспомнил, как они любовью занимались, и тут же в теле откликнулось желание. Уф, а он уже боялся за свою мужскую несостоятельность из-за того, что тело не реагировало на Настю. А дело в другом.
Так, а что там дальше было в том сне?
Восстание. Ощущение своей силы, гордость за мужиков рядом. Опьяняющее чувство свободы. Могли ведь Зимний дворец взять. Не сложилось. Трубецкой подвёл. Стас видел Трубецкого, как будто вчера расстались. Услышал голос Катрин, жены его. «Ах, Николаша, как мы за тебя испугались».