И все же…
– Ты сказал…
Я осеклась.
Снова противореча собственным словам, Дитрих поднял мертвеца и отправил его к строю других на эшафоте.
– Я такой же, как они. – Он указал в небо. – Не заметят. Это вы сейчас белые вороны. – Дитрих хмыкнул. – Во всех смыслах.
Он огляделся, сдернул с очередного поднявшегося мертвеца плащ, протянул мне.
– Надень. Твоя белая хламида сияет почище солнца.
На самом деле одеяние мое давно стало серым, но даже если бы оно оставалось белоснежным, я бы не согласилась…
Я остановилась. Попятилась. Точнее, попыталась попятиться, потому что руку мою по-прежнему держал Дитрих.
– Нет.
– Не дури, сейчас остановят демонов и вспомнят о тебе. Хочешь, чтобы любой прохожий указал, куда ты побежала?
Я затрясла головой.
– Не могу.
– Что за глупости?
– Это с мертвого. Я не могу.
Дитрих ругнулся, осекся на полуслове.
– Есть плоть мертвых животных ты можешь. Носить кожу мертвых животных на ногах, – он указал на мои мягкие туфли, – и шкуры мертвых животных в мороз ты тоже не против. Тогда почему нельзя надеть плащ с мертвого человека?
– Это другое!
– По мне, так то же самое.
Удивительно, но даже продолжая препираться, он неуклонно тащил меня за собой, все дальше и дальше от эшафота, а за нашими спинами вырастали, заслоняя нас, мертвецы.
– Не могу! – в отчаянии воскликнула я. Меня переворачивало от одной мысли, что этот плащ еще хранил тепло хозяина. Того, кто сейчас стоял позади нас в жутком подобии жизни. – Если я так заметна, почему бы нам не уйти порталом?
– Хорошо, – Дитрих остановился. – Создавай портал.
Я растерялась.
– Но… я не умею…
– А у меня не хватит сил. Здесь, конечно, – он обвел рукой площадь, – все пропитано смертью, но я и потратил слишком много.
Да, он был прав. Сила везде, но способность тела пропускать ее конечна. В чайную чашку не влить даже ведра, не говоря уж о реке. Собственно, способностью пропускать и направлять магию и определялась сила дара.
– Так что решай. Спорить, пока твои добрые братья не отвлекутся от демонов и не обнаружат…
– Уходят! – раздалось от эшафота. – Держи!
– Обнаружили, – флегматично заметил Дитрих. Повел рукой, и все поднятые им мертвецы спрыгнули с эшафота, выстроились, преграждая дорогу братьям-инквизиторам. – Как думаешь, кого я, воплощение зла, буду спасать в первую очередь: тебя или себя? Ну?
Зажмурившись, я кивнула. Вздрогнула, когда плащ опустился на плечи.
– Держи его и – бегом! – велел Дитрих.
Я сжала в горсти под подбородком ткань плаща и