Теперь битая бутылка коснулась моей щеки. Кровь на кончиках острого стекла испачкала кожу:
– Да, я все поняла.
– Поклянись! – рявкнул он
– Я клянусь, что буду подчиняться тебе, пока на моей ладони остается хоть малейший след от пореза.
Все. Я только что поставила подпись в смертном приговоре.
– Отлично, – отозвался он, – тебе понравится, светлая.
Он откинул в сторону горлышко бутылки и сделал шаг назад.
– Смотри-ка, ты даже не хлюпаешь своим светлейшим носом.
Сумасшедший. Я опустила голову и не обратила внимания на его шутку. Затем сморгнула оставшиеся в уголках глаз слезы и спросила:
– А что будет потом, когда рана затянется, когда совсем не останется следов?
– У нашей сделки два исхода: либо я убью тебя, либо твое правительство сделает это за меня.
– Что же, – я в очередной раз осознала, как же мне повезло, – и на этом спасибо.
Меня ожидало что-то «грандиозное», но мне было все равно. Чувства будто пропали в один момент. Не было страха, волнения, даже счастья, что я еще жива. Только где-то в глубине души кусочек едкой благодарности, что он позволил.
Он позволил мне прожить еще несколько дней.
Теперь я поняла, как унизительно это все выглядело со стороны.
Но я все равно расслабилась, ощутила, что ветер на улице сегодня особенно холодный. Вокруг тишина, даже темного не слышно. Возможно, он сейчас наблюдает за мной или уже ушел, не желая сторожить жалкую подбитую птицу.
Порез вновь напомнил о себе, отозвался ноющей болью во всей руке. Теперь я вполне могла размять пальцы, только каждое мое движение усугубляло ситуацию и кровь вновь начинала капать на пол.
«Я клянусь, что буду подчиняться тебе, пока на моей ладони есть хоть малейший след от пореза».
«Аврора, это не просто царапина, которая рано или поздно навсегда исчезнет. От такой раны останется шрам. Навсегда».
Темный прекрасно это понимал! Теперь его слова обрели новый смысл. Сделка не имела срока давности, все зависело от него.
– И когда это закончится? Когда тебе надоест? – крикнула я в пустоту.
Внутри меня все сжалось. Я скатилась со стула, внутренний стержень надломился.
Светлые слабы. Темные могут нас растоптать.
Спасибо правительству, что внушило нам это. Теперь я действительно растоптана. Огромный ком негативных эмоций, от которых мы привыкли избавляться, стал частью меня. Я чувствовала, что падаю в пропасть, что не будет больше той Авроры, которая все еще хотела быть ребенком, хотела жить мечтой, которая верила, что ее полюбят.
Увидеть бы сейчас хоть какой-нибудь лучик света, но ночью на небе только россыпь из звезд и луна. Мы боимся и ее тоже, луна принадлежит темным, дает