– Рассказывай, что случилось.
– Однокурсник, видя, что словами меня убедить не получается, попробовал воздействовать методами пожестче. Вроде бы не смог, по просто махнуть рукой на это тоже не могу. Разного наслушалась…
– Какие-то признаки, странности были? Кроме ощущения воздействия, – пока перевертыш говорил, вокруг головы словно поток теплого воздуха ходил.
– Не знаю, надо подумать… Не уверена, – она заставила себя в деталях воспроизвести в памяти каждую секунду. – Возможно, мне показалось… У него голос как-то странно изменился. Будто что-то знакомое, а понять не могу. И глазами прям сверкал, возможно от избытка магии.
– Знакомое, говоришь… Можно посмотреть?
Мира кивнула, вкладывая пальцы в протянутую огромную ладонь. Андрей бы мог, не напрягаясь, раздробить ей запястье, что тоже заставляло напрягаться. Но с другой стороны, она же его ничем не провоцировала, верно? Не играла ведь на звериных инстинктах, не отвешивала язвительные комментарии, так что бояться особенно нечего. Вытащить воспоминание на поверхность, чтобы дать мужчине его рассмотреть, удалось с первого раза.
Когда контакт разумов закончился, медведь не сказал ни слова, но помрачнел, верхняя губа дернулась обнажить клыки, пусть мужчина и сдержал себя в последний момент. Мира оглянулась на мать через плечо.
– Мира, сходи погуляй.
– А мне никто ничего не хочет рассказать? Я, вообще-то, имею право…
– Мира, – перебил ее перевертыш. – Мы все тебе расскажем, когда придем к единой версии. Сходи на улицу, подыши воздухом. Только к гаражам не ходи.
– Я там уже была. Не напугаете.
Она протиснулась к выходу, в спешке шнуруя обувь и слетая вниз по лестнице. Улицы стремительно пустели, сгущающиеся сумерки обостряли чувства, вызывали первобытное желание вернуться в теплые и светлые берлоги. Мира его прекрасно разделяла, особенно с учетом печального опыта прошлой недели, но признаться себе – и тем более окружающим – в страхе темноты не могла. Ноги сами пронесли ее мимо того места, где она рассталась с Хассом после первой встречи. Мира огляделась, повела носом – слабый запах речной воды ощущался в потоке воздуха, заставляя вертеть головой во все стороны. Вот только источник найти не удавалось – пока сверху не ударил еще один порыв ветра. Мира пригляделась, различая на крыше девятиэтажки смутно знакомый силуэт.
И направилась к подъезду.
– Твою мать, Грозная, ты ведь прекрасно знаешь, что пожалеешь об этом.
Крыша
ход на крышу оказался не просто открыт – распахнут настежь, заходи, кто хочет, прыгай, сколько душе угодно. По крайней мере, ветер наверху гулял такой, что улететь вниз можно было без особых усилий