– Рогозина, ей богу, запомни простое правило: чем реже открывается твой рот, тем спокойнее тебе живётся, – он цедит эти слова с такой пренебрежительностью, словно я ему отвратительна.
Я теряюсь. На мгновение. А уже в следующее что-то с треском во мне ломается. Возможно, последняя здравая мысль. Потому что мой мозг затапливает такой яростью, что я никогда ещё не испытывала.
Мне надо бы его бояться, я не слепая, вижу, что он действительно едва удерживает себя от чего-то, но моё самолюбие ещё никогда не ощущало себя настолько раздавленным и ничтожным.
Я приближаюсь к нему, голову закидываю, всем видом показывая, что не боюсь его и бояться не собираюсь.
Не его.
– И что же ты сделаешь? – я улыбаюсь ему, будто умалишённому. Понимаю, что от моей улыбки его глаза только сужаются, тьмой затягиваются, но остановиться не могу, склоняя голову в бок. – Может быть, снова бросишь в меня своей любимой пьесой? – ещё один совсем незаметный шаг, когда полностью не остаётся расстояния, Арс выше меня, но даже то, что мне приходится практически запрокинуть голову, сейчас не выглядит жалким. Он смотрит вниз, сам наклоняется: глаза прищурены, на губах кривая ухмылка, будто ему самому нравятся мои слова, когда я добавляю, сделав вид, что задумываюсь: – Дай угадаю: «Орлеанская дева»? (Пр.автора «Жанна д’Арк», ещё одна пьеса Фридриха Шиллера)
И даже не замечаю, как его рука поднимается, чтобы схватить мой подбородок и сжать его, дёрнув на себя. Его ухмылка становится острее лезвия. Арс наклоняется ниже:
– Я просто его закрою, – обещает он вкрадчиво.
Но мне становится только смешно. Он сделает это, даже не сомневаюсь, но сейчас я мало об этом думаю.
– Ты? – я смеюсь, никак не реагируя, что его пальцы только сильнее сжимаются на моём лице. – Мне? Давай я немного развею твои фантазии. Я учусь здесь третий год, Арс. Думаешь, ты первый парень, который так ущемлён…
Его губы накрывают мои, что вместо слов из меня вырывается звук не то возмущения, не то ошеломления, который слишком быстро становится сладостно-мучительным стоном. Мне нужно его оттолкнуть, но моя рука, которая дёргается вверх между нашими телами, вместо этого сжимает ткань его футболки, когда его язык проскальзывает в мой рот.
Арс целует меня на грани нежности и безумного голода. Словно разом выпивает до дна, страстно и жадно, но мой мозг даже ещё не успевает окончательно сдаться, расплавиться, только начиная погружаться в сладкую патоку ощущений, как я понимаю, что его губы лишь зависают над моими. Когда я открываю глаза, Арс смотрит на меня безразлично. Его глаза абсолютно пусты.
– Вот видишь, мне даже оригинальность не пришлось проявлять. Более того, на этот раз не пришлось даже платить.
Я пихаю Арса той самой рукой, что всё ещё сжимает его футболку, раньше, чем осознаю, что совершаю ошибку.
Мне надо бы что-то придумать, переиграть, сказать что-то колкое, а на выглядеть