Мне больше не нужна была репутация всего лишь «младшей сестры», я собиралась заработать собственную.
И я её получила, когда через неделю парень этой девчонки бросил её на глазах у всего колледжа, а я узнала от него все её личные секреты, которые узнали бы все, если бы она ещё раз ко мне сунулась.
Остальным участницам я пообещала, что проверну подобный номер с каждым парнем, если они будут хотя бы смотреть в мою сторону. Не факт, что это сработало бы, но я не позволила ни грамма неуверенности просочится в голос, что меня услышали.
Я смогла ходить по колледжу, улыбаясь и не морщась, с разбитой губой и ушибами от многочисленных пинков, несмотря на то, как всё адски болело. И в таком же виде я смогла увести парня у самой популярной на тот момент старшекурсницы.
Чего мне стоит сейчас выглядеть так, будто у меня вместо сердца моргенштерн***?
Перевожу взгляд на учительницу, Карине пока что тоже ничего не отвечаю, я ещё не придумала, как перевернуть все в свою пользу, когда неожиданно снова чувствую, что Арс на меня смотрит. На этот раз я не делаю вид, что его нет, хотя и гляжу украдкой, но тут понимаю, что его внимание привлекает совсем другое.
Его браслет.
Чуть повернувшись, он скашивает взгляд на моё запястье, когда я замечаю, что вновь неосознанно его тереблю. Мои пальцы замирают, а его взор поднимается к моим глазам. На этот раз никто не играет, мы просто смотрим друг на друга, точно оба видим один и тот же момент.
У забора. Его глаза и губы, приближающиеся к моим.
Вдох… и из меня аж едва ли какой-то скулёж не вырывается от понимания, что вживую его губы не рядом.
– Багиров Арсений? – отвлекает голос Лидии Сергеевны, и его взгляд нехотя перескальзывает на учителя, чтобы ей безразлично кивнуть.
Я тоже беру себя в руки, чтобы посмотреть на неё. Запрещаю себе замечать Арса.
Мне больно. Больно даже просто понимать, что он здесь. Чувствую себя невероятно уязвимой.
Я не продержусь столько. Я лучше сбегу, как трусиха, на то, чтобы гордо пархнуть ручкой, меня хватит.
Вот так вот – какой-то парень пугает меня больше, чем толпа ревнивых девчонок и физической боли.
– Мусагалиева Дана?
А вот на неё у меня почему-то получается смотреть абсолютно спокойно. Злость невиданная кипит. Вижу, как она ресницами взмахивает, глаза её эти блестящие, будто бы они такие невинные…
Аж зубы скрипят, когда она тянет голосом елейным:
– Это я, – и улыбку милую Антоновой выдаёт, что учителя пронимает.
Вижу, как она смотрит на эту псевдонеженку, словно она наимилейшее мифическое существо. Да между ними точно искра пробегает. Прелесть какая. Удивительно, что у меня ещё рвотный рефлекс не срабатывает от этого зрелища.
– И