– Мы просто не теряли время, – с озорством оскалился дядя.
Амир хлопнул меня по плечу:
– Пойдем наверх.
Мы поднялись по лестнице, и я увидел еще три двери на втором этаже. Одна с левой стороны, и две – с правой. Потолок широкого коридора опускался все ниже и ниже к балкону, занавешенному прозрачными шторами. Прямо под бережно побеленным скосом, виной которому была крыша, перед балконом было длинное невысокое кресло с черными железными подлокотниками, изящно разлившимися в замысловатые узоры, и больше это походило на декоративную скамейку с мягкими подушками. Ваша открыл ближайшую к лестнице дверь.
– Я посплю, потом поедем кое-куда.
– Дик ду15, – отозвался Амир.
Я коротко кивнул и ваша, улыбнувшись, закрыл дверь с другой стороны. Дверь в комнату, которая одиноко располагалась напротив двух других, была закрыта. Амир глядел на нее и лицо его было очень кислым, словно он щурился на солнце, пережевывая кожуру лайма.
– Там эта, ну… – замялся он.
– Понял, – сразу закивал я, понимая, почему он так стыдится. Тут дело было не только в дурном тоне. Амир женился очень быстро, не дав никому времени осознать, что вообще произошло, и испытывал вполне объяснимое чувство вины.
– Вот, а это твоя комната, – указал Амир на комнату напротив, смежную с той, в которой засыпал ваша.
Я вошел и сразу же обрадовался тому, что в комнате много света: кроме того, что она находилась на солнечной стороне, цвет потолка и стен тоже в какой-то степени ее осветлял. Голубой потолок медленно, переходя на стены, решительно переходил в незрело-лимонный. Спинкой к окну располагалась кровать, а напротив нее – зеркальный шкаф-купе из двух дверей. У изголовья кровати стояла тумбочка с ночником, а полы были застелены белым ковром из крупного длинного ворса. Видимо эта комната уже заранее была подготовлена для детей Амира.
– В шесть лет у меня и то менее цветастая комната была, – улыбнулся я. – А теперь, в восемнадцать, я восполню этот пробел своей жизни!
Амир улыбнулся.
– Тут очень красиво, – искренне добавил я. – Очень.
Я лежал, занеся руки за голову, и глядел на лазурный потолок, который явился фоном, задним планом моих размышлений о будущем, так захватывающе манящим своим таинственным благоуханием. Оно – благоухание – зазывало, пытаясь агитировать мое сознание на попытку угадать – а счастлив ли буду я? Правильно ли я поступил? Что, если я ошибся, и мне тут не место? Буду ли я жалеть об этом шаге? Ведь минимум пять лет я здесь точно проведу.
Сшибая дверь