Напрягая память, она поморщилась и коснулась рукой лба – пребывание в Грани блекло, как неважная прелюдия.
– После Грани я… Магсера, – опуская руку и видя в голове ту рукоять, сказала Ирис. – Светлая магсера. Но самая чистая и странная которую я когда-либо видела. Но и что-то ещё… Магия, зачаровывания – разумеется, хоть и не понятные мне. Но может ли это быть сплав магсеры и чего-то ещё? Конечно. Скорее всего. Но чего?
Мотнув головой, Ирис отогнала все мысли, переместила взгляд на окно и смотрела на кусочек неба над кроной дуба. Створка окна покачивалась на ветру, порыв обдувал лицо – Ирис вспомнила себя, будучи шестилетней, когда впервые увидела магсеру.
Руки, принадлежавшие будущему наставнику, протянули цилиндрический предмет с донышком, как высокий стакан. Ирис помнила, как была очарована чистым серебром – его лунным отливом, его гладкостью без погрешности. «Что это?», – спросила она тогда. Будущий наставник ответил: «Это магсера – магическое серебро. Она изготавливается при помощи особой магической очистки и обработки серебряной руды. Только после этого в металл вплетается магия и на него накладываются требуемые чары при изготовлении чего-либо.» Ирис помнила яркое восхищение, будто коснулась звезды в небе; и она заглянула внутрь, дав ёмкости дыхание. А будущий наставник добавил: «Если честно, я не знаю деталей. Ремесленники знают больше. И я должен поправить себя – изготавливали. Это знание было утрачено.» Ирис помнила его печаль, которую она тогда не поняла.
И сейчас в глазах Ирис встрепенулась эта же печаль, более глубокая и тягучая.
– Утрачено, – сказала она. – Как и многое другое.
Взгляд пробежался по потолку, стенам – и остановился на выпирающей раме прохода. Извечная прохлада гладкого камня, рассыпавшийся в его стенах прах прошедших столетий, пустота помещений, тишина, в которой слышен каждый шаг, каждый вздох. Храм – холодный, древний, вечный – кусок прошлого, то, что сумели сберечь. Как и тот цилиндр, назначение которого стёрлось.
Ирис подумала – могла ли она во сне-не-сне увидеть один из артефактов прошлого, сотворённого предками?
Ведь иногда Ирис посещали странные сны. Но они были туманными и скомканными, а бо́льшая часть ускользала из памяти в момент пробуждения. Каждый раз Ирис пыталась выжать из осыпающегося эха размытых картинок хоть что-то вразумительное. Но она видела их словно через толстое, мутное стекло – размытые очертания без чёткости и понятности, мелькали как мазки во взмахе огромной руки, дарили пятна красок и вспышки эмоций, и уносились в небытие. И всё что оставалось так это смазанные мелкие осколки и неопределённые искринки эмоций.
Сегодня было иначе. Ирис не помнила всего, не помнила деталей. Но всё же, сегодня было иначе. Ирис помнила больше; и она помнила неподъёмную тяжесть и не обхватываемый объём последних мгновений, а оставшийся налёт важности въедался в разум и душу.
Больше