– И в чем я тебе соврал?
– Про индейцев.
– Да ну тебя к чертям собачьим! – оплеуху Джейк хоть и ждал, а все равно проворонил. В ушах зазвенело, больше от обиды, чем от боли – и он ответил точно таким же тумаком.
– Нож-то вот он! – Дэф ловко крутанул в ладони короткий нож.
Дрались мальчишки, впрочем, недолго: Корки напрыгнул на драчунов, решив, что те затеяли какую-то веселую игру, и без него, как же так! Раскатил их в стороны, принялся лизаться и тормошить то одного, то другого. Злость и запал тут же моментально схлынули – ну как ты собаке объяснишь, почему вот еще минут назад вы были друзья, а теперь уже нет? Корки решительно не хотел ничего такого знать, и поэтому ребята попросту отвернулись друг от друга. Корки, балбес, улегся между ними, катался с боку на бок, требуя чесать ему мохнатое пузо. Дулись мальчишки не так уж и долго во многом как раз поэтому.
– Дурак.
– Сам дурак.
– Эй, что я тебе такого сделал?! – возмутился Дэф.
– В ухо дал, что же еще… – проворчал Джейк. Помолчал немного, потом нехотя выдавил:
– Ты это, извини, но я не думал, что сказал что-то обидное.
– Я не соврал, – буркнул Дэф.
– Но ведь я угадал?
– Да иди ты…
– Извини, – еще раз повторил Джейк, запоздало сообразив: как он сам боялся насмешек по поводу маменькина сыночка, так его друг, вероятно, не меньше не хотел ничего слышать на тему полукровок и утэвво! А Джейк прицепился, как заноза, то-то радости! Молодец, что и говорить!
Дэф только молча отмахнулся, и ничего не сказал.
Корки с умильным видом помахал хвостом и от души лизнул хозяина в лицо. Джейк, не сдержавшись, прыснул: сохранять мрачный вид, уворачиваясь от мокрого, ярко-розового песьего языка еще никому никогда не удавалось.
Окончательно помирились они уже, конечно, на кукурузном поле – когда стреляли голубей. Лук у них был один, стреляли по очереди, Корки притаскивал добычу, но чаще мальчишки с азартным гиканьем сами неслись искать подбитую птицу, продираясь через могучие кукурузные заросли. Корки, хоть и не был голоден – свою порцию кролика он получил – мог и не донести.
– Объестся и будет потом перьями плеваться! – ворчал Дэф.
Связка голубиных тушек росла, а стрелы в колчане убывали – далеко не все из них возвращались с птицами, и тут, розовея ушами от стыда, Джейк признавал свою вину во многом. Из лука он стрелял хорошо – для городского парня. Что с мальчишкой-утэвво он и так и этак не смог бы тягаться, Джейк сообразил тоже уже потом. Все-таки про этих утэвво говорили всякое разное, и сторонились их, считая чужаками, почти в равной мере и белые, и индейцы; а что из этих разговоров правда, а что нет, Джейк понятия не имел. Впрочем, Дэф почти ничем на утэвво и не был похож, разве что вот глаза… да и смуглость загорелой кожи все-таки не красноватой бронзой,