– Володя, Володя.
Тихий голос жены пробудил мужчину от воспоминаний. Римма сидела напротив него за кухонным столом.
– Володя, – заговорила Римма одобряющим тоном, – Володя, ты поступил правильно. Зло должно быть наказано в его зародыше.
– Но Саша не признался! – вставил устало Володя.
– Вера – тоже, но это дело времени и всё зависит от нашего с тобой родительского усилия.
– Римма, как же нам теперь жить?
– Бороться со злом. Когда мы будем бороться вместе, то злу нас не победить, – ответила Римма уверенно.
Глава 3
Теперь Вера сидела в комнате, как мышка в норке. «Тише, мыши, кот на крыше… Тише, мыши, кот на крыше…» – навязчиво повторяла девочка одну и ту же детскую присказку. Ей были уже не нужны артисты из Ленинграда, которых грозилась выписать для неё мама каждый раз, когда Вере становилось скучно, как и игрушки. Теперь всё, что было в детстве, не имело никакого значения, потому что ей было страшно, страшно до колики в животе, но она не жаловалась.
Вера ждала момента, когда мама или папа расскажет о том плохом поступке, за который её наказали. Как просить прощения, если не знаешь за что? И поэтому Вера ждала сразу наказания, после которого она будет прощена и всё станет, как было прежде.
После «той ночи» с девочкой никто не говорил, её закрыли в маминой спальне и о ней забыли. В туалет девочка ходила не тогда, когда ей хотелось, а в положенное время, как на перемену, еду приносила мама и тоже по расписанию. Хотя у Веры совсем не было аппетита, а мама строго следила, чтобы дочерью съедалось всё, что лежало на тарелке, девочка давилась едой и ела, давилась и ела. Она не перечила маме, она её боялась, и боялась так, что каждый раз, когда слышались мамины шаги за дверью, Веру начинало тошнить и нестерпимо хотелось в туалет.
Своего отца Вера не видела: он уходил на работу с самого утра, а вечером занимался воспитанием брата, потому что Саша вдруг стал негодным мальчиком.
«Пусть он и негодный, но я его люблю и негодного», – так думала Вера о брате, сострадательно вздыхая, когда за стенкой слышался то плач брата, то его короткие вскрикивания под ударами ремня. Теперь Саша являлся к ней во сне, весь окровавленный и жалкий. Вера начинала плакать вместе с ним и просыпалась мокрая от слёз, но теперь девочка не бежала к родителям за утешением. Она была ими закрыта в дальней комнате и у неё не было утешителя.
После этой страшной ночи прошла неделя. В наступившие выходные дни папа увёз Сашу в деревню к своим родителям, в Алтайский край. Теперь Вере разрешалось выходить из комнаты и есть на кухне. Это было хорошо. Дома как будто бы ничего не изменилось, но Вера чувствовала себя в нём не так, как раньше, весёлой домашней