После полутора часов занятий с ножом Максим вынес на палубу клетку с вороном.
Снова вокруг собрались гуляющие по палубам бойцы отряда, поскольку делать им пока что было нечего. Но Максим попросил их наблюдать за учениями с других палуб, чтобы не пугать птицу, и помогали ему только Любава и её брат.
Может быть, Максиму и показалось, что ворон ему обрадовался, но он так раскатисто отозвался на своё имя Герасим, что Любава прыснула, а Малята расплылся в недоверчивой ухмылке.
Вцепившись в плечо хозяина, птица поворочала клювом из стороны в сторону, потопталась, пощёлкала клювом и выдала ещё несколько «слов»:
– Дррамма! Горессим! Харртррога!
Любава расхохоталась.
– Надо же, разговорился!
– Переведи.
– По-моему, и так всё понятно. Товарищ спал спокойно, а ты его разбудил. Вот он и жалуется.
– Распустил ты летуна, – укоризненно качнул головой Малята. – Так он вообще скоро начнёт требовать, чтобы его не трогали.
– Не начнёт. Герасим, полетай! – Максим подбросил птицу в воздух, и та, взмахнув полуметровыми крылами, ввинтилась в небо.
Некоторое время все смотрели на ворона, наматывающего круги над кораблём. Тримаран сейчас шёл под парусами, давая отдых «живым двигателям» – китоврасам, и серые полотнища загораживали небо, поэтому изредка птица пропадала за ними.
Ветерок принёс говор наблюдателей на других палубах. Бойцы сотни были людьми простыми и с интересом обсуждали манёвры ворона.
– Не улетит? – осведомилась Любава.
– Куда? – хмыкнул Малята. – До ближайшей суши сто лиг, полетает и вернётся. Макс, прикажи ему.
Максим сосредоточился на мыслепередаче и через несколько секунд уловил ответ: ворон передавал ему не слова, а ментальные сигналы-эмоции, что понял хозяина и подчиняется. Спустя ещё пару секунд он круто спикировал на Максима из-за паруса и сделал над ним пируэт, восхитивший зрителей.
– А ты боялась, – назидательно сказал Малята, словно это он управлял птицей.
– В таком случае его можно отправить на разведку, – предложила Любава.
– Я тоже об этом подумал. – Максим сосредоточился, поймал волну ворона и стал видеть его глазами.
Он давно научился мысленно управлять птицами, а иногда мог и разговаривать с животными Роси. Во всяком случае, гиганты-клювары и ещё более могучие китоврасы понимали гостя из России и относились к нему дружески.
Ворон поднялся выше, под струи сизых облаков.
Горизонт раздвинулся, качаясь под разными углами, как поверхность плато под ногами нетрезвого человека: Герасим вертел