– Вы приехали, чтобы предъявить нам такое чудовищное обвинение? – уточнил Эддерли так спокойно, что сразу стало понятно – спокойствие это стоит ему значительных усилий. – Мариан не отправляла никаких приглашений ни бедной девочке, которой судьба уготовила несчастье быть вашей женой, ни кому бы то ни было другому. Все это время, вот уже сутки, она не отходит от нашего сына, который до сих пор не пришел в себя! От вашего бывшего ученика, о здоровье которого вы даже не сочли нужным осведомиться!
Грегор почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Никогда – почти никогда! – не испытывал он такого мучительного стыда, но… Он ведь знал, что ничего серьезного Саймону не грозило!
Наглый мальчишка отделался так легко, как редко бывает на дуэлях, и все же…
– Милорд Эддерли… – начал он, сам еще не зная, что скажет.
То ли спросит все-таки о здоровье этого поганца, – хотя бы из учтивости! – то ли все же извинится перед бывшим наставником, будто постаревшим на несколько лет за эти сутки, то ли начнет умолять, ведь должен Эддерли понимать, как важно найти Айлин как можно скорее!
Но старый некромант поднял руку повелительным жестом.
– Клянусь Претемнейшей Госпожой, клянусь родовой честью и собственной искрой, – сказал он так холодно, что по спине Грегора пробежали мурашки. – Ни я, ни Мариан не посылали вашей жене никакого приглашения и ничего не знаем ни о каком нападении. А теперь покиньте мой дом, лорд Бастельеро, и помните, что с этой минуты вы здесь нежеланный гость.
Едва вспыхнувшую искру гнева Грегор ухитрился подавить сразу, не позволив ей превратиться в яростное пламя. Ради прежних отношений, ради Айлин и ребенка, спасенных леди Мариан, и ради памяти о Дилане можно простить пожилым людям, едва не потерявшим последнего сына, любую дерзость. Ну, почти любую! И границ вежливости Эддерли-старший даже сейчас не перешел. Он в своем доме, куда Грегор явился незваным и нежеланным гостем! А чтобы не длить этот разговор, который и правда мог привести к беде, оставалось одно-единственное средство.
Грегор молча и с полной учтивостью поклонился, благодаря за ответ и клятвы, которые Эддерли мог бы и не давать. А потом, как и было велено, ушел, не обернувшись, ведя лошадь в поводу, и вскочил в седло лишь когда тяжелые ворота закрылись за его спиной.
Несмотря на вольные шуточки и предположения, мяукать под воротами палаццо Роверстана ему не пришлось. Стоило дернуть за шнурок дверного колокола, эти самые ворота распахнулись, и немолодой арлезиец с перечеркнутой шрамом физиономией принял у Лучано поводья Донны, сообщив, что хозяин ожидает лорда Фарелла и просил входить без доклада.
Сердце снова тревожно стукнуло,