Вот человек нашёлся добрый,
И благосклонны небеса,
Пусть будет путь отныне ровный
Для тех, кто верит в чудеса.
Но почему вода из сита
Течёт сквозь прорванный рукав?
Душа не может быть открытой,
Когда плюют в неё за так!
И вот тогда, надевши маску,
Шен Де становится Шой Да,
Она строга, но беспристрастна,
Жестокой стала доброта.
Но улыбаются ей боги,
Они-то знают, что в пылу
Страданий суетных уроки
Пойдут на пользу и врагу.
Предупреждают маской строгой,
Закон суровый и простой,
Поток бурлящих вод глубокий
Сменится заводью былой.
Весна, и лето, и зима, и снова весна
Даосская притча об императоре, соловье и смерти
Когда приходит время в Поднебесной,
Когда Восток приветствует весну,
Зелёный Чжань, дракон в тиши древесной,
Своим рассказом будит тишину.
Пусть Император слушает, внимает,
Что говорит и ведает дракон,
О птице малой – соловье – вещает,
Чьей песней был он в сердце поражён.
Послы твердят, что нет богаче царства,
Что Император лучший на земле,
Для полноты величия и счастья
Петь соловей был призван во дворце.
Но разве может птицы голос вольный,
Рождённый в ивах, травах, у воды,
Звучать в дворцовых стенах добровольно
И для души давать свои плоды?
Теперь рассказ продолжит голос лета,
Чей образ создан словно из огня,
Под солнцем юга птица Ли согрета,
Теперь дракону главным быть нельзя.
О, соловей, ты сердце пробуждаешь,
Пусть Император радуется вновь,
Поёшь ему и чувства пробуждаешь,
Он жив тобой, и в нём горит любовь.
Да только песне тяжко в щедрой клетке,
Всё во дворце – интрига, западня,
Вот жёлтый лист слетел с поникшей ветки,
Прогнала Осень Лето со двора.
Да, это Запад, он холодный ветер,
Теперь стал слабый летний поцелуй,
О соловье продолжит в новом свете
Рассказ-легенду Белый тигр Дуй.
Умолкли песни, грустью навевает,
Нет больше в сердце радости, любви,
Да и послы замену призывают,
Зачем в дворце живые соловьи?
Пусть будет песня вечной из металла,
Лишь только ключ повёрнут на спине,
Она не скажет, что опять устала,
И может прыгать долго на ноге.
Закрыты окна, холодно, печально,
Нет соловья, в обиде улетел.
Пришла Зима, звенящий звук хрустальный,
А Император в горе побелел.
И не одна пришла Зима – со смертью,
И черепахи Чёрной Кань следы,
Теперь закружит вьюга круговертью,
Смерть ждёт начала, требует беды.
Но снова птицы голос пробуждает,
Весна прогонит прочь с порога Смерть,
Теряя что-то, снова обретаешь,
Ведь