Бульвар засыпан: этой пёстрой листвы навал,
Точно буклеты, что рекламой былого дразнят.
Читая каждый дотошно, как первоклассник,
Навряд ли вспомнить
отшумевший вчерашний праздник.
В безумстве красок скорей прощанье, чем карнавал.
Последние листья слетают и кружатся на лету,
До дна испившие сладость бабьего лета, —
Деревья нынче с виду дервиши и аскеты.
И только юность чья-то складывает в букеты
Охапки листьев, видя в ум́ ершем красоту.
Она истлеет, согреваясь в сыром костре.
Весной возродится. Ренессанс. Слово с ноты «РЕ».
«Крутим руль, но стоим на месте…»
Я не верю, что такой переходный период может принести в нашу жизнь нравственность.
Потому что чётко знаю: из бесстыдства нравственность не вырастает, а из воровства – сострадание. Разве можно, погрузив страну в такое болото, получить чистых людей?
Экономические трудности перенести можно.
Но когда чиновники уговаривают народ потерпеть, а сами, ни на секунду не останавливаясь, воруют…
Крутим руль, но стоим на месте,
Кто куда, но шагаем в ногу.
Не с руки рассуждать о чести,
Не к добру вспоминать о Боге.
Пьяный бонза гундит с трибуны,
Суетясь под заморским боссом:
Сам себе удалой да умный,
Губы дует под сивым носом…
Где ты, слава страны пропитой,
Заблудившейся в настоящем?
Вот отца партбилет пробитый
Резво спрятан в глубокий ящик.
Телевизор заместо книги,
В телевизоре – срам да порно.
И культуры большая фига
На стене городской уборной…
Льётся в уши гнилая гуща,
Маде ин филиал Иуды, —
Жрите страсти, травите душу,
Суетливо гремя посудой.
Мы летим на грехи как мухи,
На билбордах призыв: «Падите!»
Наши дочки мечтают в шлюхи,
Сыновья норовят в бандиты.
А в подъездах пустые шприцы
Под ногами хрустят как гильзы.
У сенатора вилла в Ницце —
Он в заботах о нашей жизни.
А в Замкадье жильцы барака
Тихо тонут средь цен растущих,
Доживая от «доширака»
До отравленных «ножек Буша»…
Ждали весело перемены,
Чтобы рухнул колосс системы:
Вот вам, «леди» и «джентльмены»,
Крепкий «Сникерс» от дяди Сэма…
…Мы взрастим пополненье клад́ бищ.
Чьи мы, люди? Какого худа?
Не страна, а вокзальный шаб́ аш:
Кто туда? Или кто отсюда?
1993
«Пережить, что дано – поелику бедовые смалу…»
Сила патриотизма всегда пропорциональна количеству вложенного личного труда: бродягам и тунеядцам всегда бывало чуждо чувство родины!
Это святая обязанность – любить страну, которая