Г. Б. Романовский и О. В. Романовская отмечают, что столь значимые вопросы, определяющие порядок появления на свет нового человека, затрагивающие основные права человека – право на жизнь, телесную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни и др., урегулированы только лишь подзаконным актом – приказом органа отраслевого управления [17, 18].
Также могут возникнуть ситуации, когда по халатности медицинских работников генетический материал приходит в негодность, а получение его вновь уже невозможно. При осуществлении ПГД возможны следующие риски: случайное повреждение эмбриона при заборе генетического материала на анализ; ошибочная диагностика; диагностирование эмбриона с патологией как здорового. Законодатель должен обезопасить пациентов в подобных ситуациях, потому как цена таких ошибок невероятно высока.
В области гражданского права очевидно, что в данной сфере могут возникнуть проблемы, связанные с правами собственности и иными вещными и нематериальными правами в отношении биоматериалов, содержащих в себе геномы. По мнению многих исследователей, генная инженерия в принципе таит в себе большое количество потенциального нарушения этических норм [20].
В этой связи представляется необходимым актуализировать работу в части установления юридической ответственности за нарушения в области генно-инженерной медицинской деятельности.
Вопросы установления юридической ответственности за правонарушения в области генетических технологий анализируют А. К. Бурцев и С. А. Васильев, предлагающие пересмотреть и усовершенствовать нормативное регулирование с позиции установления мер ответственности за правонарушения в данной сфере (более конкретно). По мнению авторов, следует регламентировать все вопросы генной диагностики и генной терапии в отношении человека, предусмотреть специальные нормы, направленные на привлечение виновных лиц к ответственности, следует оценить все возможные риски, связанные с редактированием и диагностикой генома человека, закрепить в законе все возможные злоупотребления в данной сфере [9, 10].
Так, согласно ст. 139 Семейного кодекса Российской Федерации от 29.12.1995 № 223-ФЗ строго охраняется тайна усыновления[47]. Очевидно, эта проблема вызвана вынужденным фактом участия в семейной жизни других людей, что затрагивает некоторые моральные аспекты. Генная терапия если не всегда предполагает участие другого человека, то как минимум касается трансформации существующего физического организма, что будет его отличать от родственников и близких. Данный вопрос также должен найти свое отражение в действующем законодательстве.
Среди последних новелл российского законодательства важно отметить криминализацию генного допинга путем внесения указанной категории