Я не хотел воевать. Георгий Крылов

нашим переживаниям, – ответила она. После этого села на край кровати. Мила явно что-то хотела сказать, но пока собиралась с духом. И вот она подняла глаза и посмотрела на меня. Решительный взгляд, который был для неё чем-то чуждым, но он отражал её принципиальное мнение. Мне только оставалось ждать, когда она решится высказать его. И вот, в её мягком голосе прозвучали уверенные стальные нотки. – У тебя ведь раньше была мечта. Ты не хотел всю жизнь сидеть на одном месте и торговать овощами. Мы когда-то мечтали путешествовать. Помнишь, хотели купить телегу с крытым тентом и исколесить всю страну? Или ты уже забыл?

      – Тогда это была глупая мечта, – ответил я, наблюдая как бабочка скользит по её волосам.

      – Мечта, которая могла бы стать реальностью. Приключения, новые лица, новые земли – это же интересно. Намного интереснее, чем запереть себя в одном городе.

      – Это безответственность. Незрелость.

      – Романтика.

      – Романтика – это то, что не ежедневное занятие. Пока ты сидишь дома и не касаешься проблем, которые возникнут в пути – это романтика. Мечта. Но когда ты каждый день трясешься в повозке, вытаскиваешь её из грязи, думаешь чем прокормиться, так как нет стабильного заработка – это уже не кажется романтикой. Старые ботинки натирают мазоли, одежда в пыли…

      – И ощущение свободы, а не клетки, – ответила Мила.

      – Свобода не зависит от места жизни. Это внутреннее состояние души, – возразил я и задумался. – Ты устала от города и этой жизни?

      – Не знаю. Но порой мне кажется, что все могло быть иначе. По-другому. Понимаешь меня?

      Я понимал её. Время шло к закату. Расцвет настал. После него жизнь пойдет к закату и это пугало. Поэтому я и хотел её отвлечь рождением ребенка, который заставляет забыться и не так болезненно воспринимать, что закат приближается. Но Мила хотела другого. Она мечтала вновь вернуть те годы, потому что её эта жизнь не устраивала. Правильно ли мы её прожили? Или мы могли добиться намного большего, чем сейчас, если бы тогда она не согласилась выйти за меня замуж? На это было сложно найти ответ. И мы это понимали. Без слов. Недаром же столько лет прожили.

      – Иди сюда, – садясь и обнимая её. Мила только вздохнула. Горячая ласка обычно хорошо прогоняет тоску и неуверенность. Но не в этот раз. Она отвечала неохотно, по привычки. Восемнадцать лет привычки. Куда же делась та страсть, которая была вначале отношений? Похоже все осталось в прошлом на заре рассвета. И от этого было грустно…

      Странные мы существа: когда понимаем, что нам это ненужно, то начинаем бояться это потерять. Я не хотел, чтоб семья разрушилась. Вот так. Как разбившаяся утром кружка, разлетевшись на десяток глиняных осколков. Я знал, что Мила никогда не сделает первый шаг к разводу. Но и я на него не решусь. Останется лишь привычка с её стороны и ощущение обмана с моей.

      – Мама! Сегодня занятия отменили! – на кухню влетела Цветик.

      – И какая причина? – спросил я, выглядывая в окно. Туч не было. Буря к нам не шла. Обычно занятия отменялись по причине штормового предупреждения.

      – Всеобщая