Лорейн отошла от края и вернулась к экипажу, где, кроме горничной, её ждал Эшли Уайт. Наконец коляска тронулась. Путь в новую жизнь начался.
Глава 2. Померанец
Померанец или горький апельсин широко культивируют в соседнем Ситае, в дикой природе это дерево не встречается. Его белоснежные, мясистые и плотные лепестки, а также изящная тычинка выглядят изысканно и нежно. Потому часто цветы померанца вплетают в венок невесты как символ невинности и чистоты.
Арсений Клавдиевич Владимиров «Земли Приморья и их обитатели»
Соленый морской ветер приятно холодил кожу. Лорейн даже было зябко, но уходить с палубы она не спешила – в каюте качка чувствовалась сильнее – лишь плотнее куталась в шаль. Юная леди Бриголь пожирала взглядом безбрежный океан, пытаясь разглядеть приближение суши. Конечно, существовало расписание, но Лорейн путалась в нем из-за смены часовых поясов, и все, что сейчас знала наверняка: они должны прибыть в порт Владивостока до заката. Солнечный диск уже коснулся воды, а впереди не было ни островка.
Морское путешествие не оправдало надежд Лорейн. Так горячо любимый ею океан устроил ей настоящую пытку. Все четыре недели она не могла ни есть, ни спать, ни рисовать, её постоянно мучила тошнота. Эшли твердил, что она привыкнет. Но за все нескончаемые дни на пароходе этого так и не случилось. Плавание проходило для Лорейн как в тумане, из которого она лишь изредка выныривала на поверхность.
Вынужденному быть её нянькой Эшли скоро наскучила эта роль. Он уходил в бар или в казино, предоставляя Лорейн саму себе. А во время пересадки в порту Суэц её горничная сбежала с ританским офицером, оставив хозяйку один на один с бытовыми вопросами. Эшли отыскал на корабле новую прислугу, но это происшествие ещё больше выбило Лорейн из колеи. Она ощущала себя прокаженной, от которой даже слуги бегут в ужасе, чтобы не пропасть навсегда в диких лесах Туссии.
Большую часть времени Лорейн проводила на палубе, где чувствовала себя лучше. А сегодня путешествие должно было наконец завершиться, и ничто не заставило бы Лорейн спуститься в каюту. Она должна была увидеть берег, который станет её домом на всю оставшуюся жизнь!
Ещё раз окинув напряженным взглядом водную гладь, она достала блокнот. Свои зарисовки Лорейн делала в основном на суше: вот их огромный пароход в гавани Ньювасла, вот поезд, на котором они добрались из Порт-Саида в Суэц, вот спокойная морская гладь, а вот огромные волны во время шторма, который задержал их в Батавии1 на два дня. На последнем рисунке была изображена летящая за кораблём чайка. Единственный набросок, сделанный на пароходе, когда они заходили в Гонконг.
Внезапно рядом прислонился к борту Эшли. Лорейн вздрогнула от неожиданности и едва не выронила из рук блокнот. От помощника отца шел явный запах спиртного и