– Потрясающая идея!
Я обдумываю, с чего начать.
– Как насчет того, чтобы я устроила нам праздничный пир завтра вечером? – Она бледнеет и пытается быстро прийти в себя, но меня не проведешь. – На этот раз я приготовлю индейку до конца, обещаю. – Это тот рождественский обед, который мы никогда не забудем.
– Как бы заманчиво это ни звучало, но ты завтра работаешь, так что как насчет того, чтобы мне вместо этого подобрать кое-что по дороге домой? В Harrods уже есть несколько вкусных рождественских лакомств.
– О, Harrods чертовски модный. Ты принеси еду, а я принесу шампанское.
– Договорились.
– Давай украсим!
Мы идем в мою комнату и достаем мою коллекцию из пыльных глубин под кроватью.
– Что это за банки от Quality Street? Они наполнены безделушками или чем-то в этом роде? – спрашивает она.
Я краснею.
– Нет, они пустые. Мне нравится заедать душевную боль, когда я расстаюсь, ты же знаешь, как это бывает.
– Судя по количеству банок, расставаний очень много. Ты включаешь первые и единственные свидания в эти… расставания?
– Конечно! Это еще одна причина смириться со своими чувствами.
– Верно.
– Всегда полезно порефлексировать.
– Я уверена, что так оно и есть.
– Хорошо, тогда давай сначала установим елку.
Следующий час мы проводим, попивая хмельной гоголь-моголь, украшая елку и обмениваясь воспоминаниями о том, как вместе росли. Вскоре разговор возвращается к моей бабушке, которая тоже любила Ливви, как внучку.
– Я скучаю по ней, – говорит она, держа на ладони украшение в виде мини-рамки для фотографий. На фотографии, помещенной внутри, изображены я, бабушка и Ливви, лица прижаты друг к другу, в наших глазах смех. – С тех пор Рождество никогда не было прежним, не так ли? – Ее голос срывается.
Я притворяюсь, что изучаю свои ногти, как будто они завораживают, не желая поддаваться слезам, но зная, что это неизбежно.
– С тех пор каждое Рождество мы проводим как можно лучше, Лив, не так ли? Но ты права, оно не такое, и я не думаю, что когда-нибудь будет таким же. – Несмотря на то что я много лет в детстве провела на кухне бабушки, я не могу воссоздать ни одно из блюд, которые она готовила, не отравив людей. Мы можем сидеть у теплой духовки, смеяться, шутить и петь, но все равно не хватает ключевого элемента – бабушки. Но хотя мне от этого грустно, я в то же время всегда испытываю благодарность. Не у каждого бывает такая любящая бабушка, какой была моя, и я рада, что мне удалось провести с ней столько времени, сколько провела я. Мое сердце полно воспоминаний, как и у Ливви, и мы стараемся следовать всем тем традициям, которые она нам оставила.
– Выпьем за бабушку, – говорит Ливви, поднимая свою кружку с гоголь-моголем.
– За лучшую женщину, которая когда-либо ходила по этой земле. – Мы чокаемся кружками и говорим «ура».
– Знаешь,