поблагодарила Джули за то, что заставила его уйти. Ей все еще нужно было принять душ, одеться. Она побежала наверх, стараясь не наступить на дорожку из красных роз, которую она посеяла на деревянной, покрытой ковровым покрытием лестнице в свою спальню. Затем она бросилась в ванную, сбросила на пол свою юбку в цветочек, немного свободный мохеровый свитер, трусики и бюстгальтер, чтобы наконец соскользнуть под водопад горячей воды. Со сладострастием она намыливала его обнаженное тело. Закрыв глаза, она наслаждалась струящейся обжигающей струей на ее груди, животе, бедрах. Выйдя из душа, она завернула свою восхитительную дымящуюся фигуру в полотенце, которое тут же уронила, как только оказалась перед раздвижными зеркалами своей огромной гардеробной. Красиво освещенные приглушенным светом, глянцевые материалы гардероба подчеркивали тонкость текстуры ее кожи, а также ее естественную прозрачность. Все ящики ее многочисленных старинных комодов, где она хранила свое тонкое белье, были открыты, чулки и колготки валялись туда-сюда по светлому паркету. Она выбрала пышную нижнюю часть из фиолетового кружева. Нервно шаря по вешалкам, она надела облегающее вечернее платье цвета мака с глубоким вырезом, как у святой, а затем надела туфли-лодочки того же оттенка. Она две минуты играла в роковую женщину перед мороженым, а затем, в конце концов, изобразила гримасу. В следующую секунду она сняла красное платье, чтобы надеть другое такого же типа, а затем еще одно, черное, более короткое и сексуальное, с открытой спиной размера XXL, которая обнажала нижнюю часть ее чресл. Она повернула его на себя, рассматривая ее фигура и эффект ее обнаженной спины, демонстрирующие легкую язвительную улыбку.
– Давай, Аполлинария, решай сама.… красная или черная ?
Она снова повернулась лицом к себе. Лукавый кивок, брошенный на ее отражение, возвестил о ее выборе для этого. Сидя перед старинным туалетным столиком, который она купила в гаражной распродаже за пятьдесят тюков, она выбрала более яркий макияж, подчеркнув глубину своих голубых глаз мазком черного карандаша и бархатистыми тенями для век. Розовая помада то, что она нанесла, подчеркнуло изящество ее губ. Затем она выбрала прическу в стиле гранд. Заправив последнюю заколку в свою светлую шевелюру, она долго рассматривала себя в зеркале.
– Вот и все, все кончено. Ты не можешь сделать большего. Тушь, которую она только что нанесла, скрывала ее взгляд. Она изобразила улыбку, затем гримасу. И снова улыбка. Ради развлечения и потому, что она была в состоянии
крайнего восторга, она подошла ближе к зеркалу, чтобы запечатлеть на льду долгий поцелуй. Затем она взяла палочку очень красной помады и крупно написала под отпечатком своих губ: я люблю тебя, любовь моя. Его возбуждение в десять раз усилило ее чувства и желание угодить Мишелю. Все более сильное глубокое желание, которое никогда не покидало его.
– Ради этого исключительного вечера, я прекрасно вижу, что ты стремишься оставить в стороне сладкое. Тонкая и романтичная Аполлинария…
