– Поэт, ёлы-палы. Отчего же стихи не пишешь? Или кропаешь в тайне? Ладно, если бог заглянул на берег наш и сказал тебе, что всё это – тобой озвученное – любовь, то… тогда, конечно, за любовь!
Предназначенная первому дню бутылка была пуста. Выпитая норма сработала, внесла желанное отдохновение в их души, и… произошло то, что случается в девяти подобных случаях из десяти. Вечерние переживания подбили почать другую посудину, которая в распорядке плавания предназначалась второму, следующему вечеру навигации.
9
Открывая бутылку, Сергей пошутил:
– Вообще-то, партийцам за один присест больше двухсот пятидесяти граммов выпивать нельзя, по-моему, есть такая норма в вашем партийном уставе, но я, как несознательный беспартийный большевик, делаю для тебя исключение. Уж больно хорошо сидим! Зря придумали, что понедельник – день тяжёлый.
– Ещё один беспартийный большевик нашёлся! Давай лучше выпьем за помин души деда Коли, золотой мужик был!
– Давай! И за время, проведённое в Чкаловске. Бальзам на душу, как вспоминаешь, прямо сердце щемит. А какой замечательный там музей Чкалова!
Дед Николай по отцовской линии балагуром был и весельчаком, баянистом, частушечником. В детстве Сергей и Олег несколько раз ездили к деду с бабкой на Волгу. Забавно было путешествовать из Чкалова, как тогда назывался Оренбург, в Чкаловск, на родину знаменитого на весь мир лётчика. Жили дед с бабой Настей покойно и по-доброму размеренно. Дед, казалось, не мог сидеть без дела: работал на судостроительном заводе, после работы плотничал во дворе под навесом. По плотницкой части к нему обращались все соседи: дровни ли, колесо ли к телеге новое сладить, кровать для молодожёнов смастерить или гроб для покойника справить. В детстве дед был лучшим учеником в школе. После учёбы направляли его в Нижний, в училище, но он пошёл работать в судоремонтные мастерские: в семье не хватало денег.
Как и все деревенские, дед с бабкой, бывало, не чурались мата. Ругались не часто, без сердца, естественно вставляя в речь скоромное слово так, что оно слух и не резало, вроде как бытовая присказка. Иной раз дед ввернёт в разговор что-то непотребное, бабка ответит, а потом сокрушается: «Всегда-то на грех наведёт, чёрт старый!..» Выпивал дед редко, после чего бабка ему выговаривала: «Валах старый, ноздревастый, зенки залил. Под ноги свои кривые не смотрит, все половики сполостил. Ходи за ним, поправляй…» Дед терпеливо слушал её попрёки и время от времени покорно соглашался: «Хули говорить, хули говорить…» Когда дед плотничал под навесом, бабка выходила с вязанием или шитьём и устраивалась рядом. Такая у них была деревенская любовь.
Вместе