Сергей и сам удивился замысловатости и чрезмерной красивости фразы, неожиданно пришедшей в голову, но не мог остановиться:
– Солидарность, она, знаешь, естественным образом возникает при разнесении по кружкам сорокаградусного напитка.
Но объяснялось всё просто. Мозговую косточку припомнили недавно: был день рождения матери, и за праздничным столом вспоминали голодные послевоенные годы, как мама в шесть утра ходила за четыре километра в киоск на мясокомбинат, где два раза в неделю «выбрасывали мослы» – тщательно очищенные от мяса коровьи кости. Мослы рубили пополам и варили бульон для щей. В такой день Сергей и Олег далеко от кухни не отходили, дожидаясь, когда мать достанет вываренную говяжью кость и начнёт выколачивать её содержимое в большой блестящий половник. Сглатывая слюну, братья глядели в половник, а из неровного обещающего отверстия выползала паря и переливаясь аппетитными оттенками, студенистая змейка. И на целом свете не было ничего вкуснее содержимого той мозговой косточки.
Скромная норма водки по замыслу должна была добавить праздника, «отлакировать» долгожданный запал рыбалки. Поделённая на двоих поллитровка не вызывала утренней подавленности и желания опохмелиться, не препятствовала главной страсти – рыбацкой. Оно и понятно – ехали рыбачить и отдыхать, а не пить горькую. Правда, мужики были здоровыми, с организмом, подготовленным к приёму несравнимо большего количества этой самой огненной воды.
Отпуск развивался по задуманному сценарию. Завечерело, поставили палатку. Из наловленной за день плотвы заварили уху. Накрыли «стол» – разложили клеёнку, по бокам от неё расстелили спальники. Выложили нехитрый рыбацкий перекус: хлеб, солёное сало, блестящие кирпичики плавленого сырка «Дружба», консервы: баклажанную икру и неизбежные бычки в томате. Зелёный снопик подвядшего за день лука обречённо поглядывал в полиэтиленовую крышку, превращённую в солонку. В те годы у братьев ещё не было ни машин, ни дач, зелень была представлена скудно.
– Хоть натюрморт рисуй, – весело сказал Сергей, довершая незатейливый рыбацкий харч зелёной бутылкой «Отборной» и банкой горбуши в собственном соку, и откинулся на свой спальник, блаженно расслабил спину и ноги, уставшие от долгого сидения в лодке. Олег критически осмотрел поле первого отпускного ужина, сходил к лодкам, принёс две надувные подушки, одну подоткнул под голову брату. «Вот, ведь, „бабушка-забота“, – благодарно подумал Сергей. – Это у него от мамы. Она обычно сначала о ближнем подумает, потом о себе».
– Я сражён наповал. Это откуда же взялась в пище аскетов деликатесная горбуша? – Олег хитро улыбался, – нам, что, приелись бычки в томате?
– От семьи оторвал. Привёз из московской командировки, в ГУМе отоварился, ну и заначил по случаю отпуска.
– Валька вздует тебя за расточительство.
– Ну её в солому, эту Вальку, не поминай имя сие.
Вечер приятно