Вечером это существо прилетело вновь, но я сделал вид, что сплю. Я даже старался не думать. Шурд оставил воду и орехи, и немного повздыхав, улетел. К еде я не притронулся. Мало ли что он мог подсыпать в воду.
Ранним утром мой беспокойный сон был внезапно нарушен.
– Вставай, – я узнал голос Шурда. Его рука настойчиво трясла меня за плечо.
– Уходи, – грубо попросил я.
– Ты хотел увидеть друга…
Я вновь почувствовал обиду. Не свою, а его. Мне стало не по себе от собственной грубости. Даже стыдно. Я медленно приподнялся и повернулся к нему.
– Ты хочешь умереть с голоду? – спросил Шурд, взглянув на нетронутую еду.
– Я просто не хочу есть.
– Если ты не будешь есть, ты умрешь. А ты нужен своим друзьям.
– Они будут там?
– Нет. Зоран просил позвать только тебя. Он не хочет, чтобы они присутствовали во время казни. Так ты летишь со мной?
– Лечу, – тихо ответил я.
Шурд велел мне встать на его аппарат, указал за что держаться, и встав рядом, заставил чудо техники взлететь. Я пришел к выводу, что аппарат управляется телепатически. И понял, что воспользоваться им в своих целях не смогу.
Мы вылетели из каменной ловушки. Впервые я имел возможность смотреть на красоты Кандемирии с высоты птичьего полета. Но вскоре восхищение природным ландшафтом отошло на дальний план, так как голова закружилась от быстроты полета и резких виражей между скалами. Стало страшно. Казалось еще чуть-чуть и я не удержусь и полечу вниз. Дыхание перехватывало, возможно, из-за недостатка воздуха в верхних слоях атмосферы.
Еще издали я увидел огромное зеленое поле, но, к слову сказать, оно было зеленым лишь по краям, почти всю его площадь занимали «ежи». Их было тысячи.
Почему-то Шурд не полетел сразу к серой скале, возвышающейся в центре поля, а начал облетать скопление своих сородичей. Мы приземлились у леса. И я понял почему. Всюду на глаза попадались летательные аппараты – это была стоянка.
Почувствовать под ногами землю для меня было большим облегчением.
– Иди за мной, – велел Шурд.
Мы подошли к полю, а далее направились к скале. Я шел мимо колючих существ, уступающих нам дорогу, ощущая, как все больше меня охватывает отчаяние. При таком скоплении «ежей» я не смогу даже пальцем пошевелить, любая попытка помочь другу уже заранее обречена на провал.
Не доходя до основания скалы десяток метров, мы остановились. Существа не спешили занять свободное пространство вокруг скалы.
Шурд молча указал на скалу. А я уже видел прикованного к ней друга. Сердце сжалось от боли.
– Зоран! – я бросился к нему.
– Ален… – улыбнулся он, – рад тебя видеть.
Я схватился за металлические прутья, прижимавшие его руки к холодной скале, в отчаянной попытке освободить его.
– Оставь, не мучайся, – попросил Зоран. – Мне уже ничто не поможет.
– Нет!