Не успел Сергей пройти по улице пару десятков шагов, как сзади окликнули:
– Поручик Михалёв!
– Сергей обернулся. К нему быстрым шагом приближался поручик Токарев, бывший сослуживец по Московскому гарнизону. Токарев был на пару лет старше.
– Николай, Токарев! Какими судьбами? – удивленно спросил Сергей, протягивая руку для рукопожатия.
– Молодые люди обменялись крепкими рукопожатиями.
– Меня направили служить в запасной полк, расквартированный в вашем городе, – проговорил Николай.
– Это тот, что на Дворянской улице?
– Так точно!
– Да, знаю его. Давно прибыл к нам?
– Нет, всего сутки, как здесь!
– Я рад нашей встречи!
– Взаимно!
– Ты завтра во второй половине дня будешь свободен?
– Да.
– Тогда приходи к четырнадцати часам к нам на обед, я познакомлю тебя с отцом.
– Благодарю, обязательно приду!
– Наш дом расположен на Первой Сергиевской улице, здесь не далеко. Скажешь извозчику: «К дому купца Михалёва». Они знают наш дом.
– Обязательно буду, а сейчас извини, позволь откланяться. Честь имею!
– Честь имею.
Молодые люди расстались. Токарев пошел по своим делам, а Сергей ещё немного погулял, пока ночь полновластной хозяйкой не окутала весь город.
Вдоль всей Московской улицы зажглись электрические фонари, и Сергей пошел домой, в радостном предвкушении очередной встречи с Дуней.
Глава седьмая
Брусилов не ошибся. Спустя пару дней на окопы, занятые полком в котором была рота Ефима, обрушились сотни снарядов противника.
Неприятель начал артиллерийскую подготовку, длившуюся около получаса. Вскоре стрельба прекратилась и впереди появилась цепь людей с ружьями, одетых в незнакомую военную форму светло-серого цвета с голубоватым оттенком.
– Австрияки! – прокатилось по окопам.
И тут же последовала команда:
– Беречь патроны! Подпустить противника как можно ближе! Открывать огонь на поражение и наверняка!
Первая атака австрийцев была успешно отражена, но за ней последовала вторая, а потом третья, четвертая…. Вскоре шальная пуля ранила Ефима в плечо – он ощутил жгучую боль, а рука перестала слушаться команд хозяина.
Подоспевший фельдшер перевязал Ефима, и боль слегка утихла.
Вечером, когда долгожданные сумерки опустились на землю, накрыв воюющие стороны ночным покрывалом, Ефим вместе с несколькими ранеными был отправлен в этапный лазарет.
Там ему тщательно обработали рану, наложили чистую повязку и отправили в палату отдыхать.
Всю ночь Ефим не мог заснуть от дергающей боли в раненой руке и только к утру задремал.
Утром его разбудила миловидная молоденькая сестра милосердия в черном платье,