Амара вскрикнула и, вскинув руку, попыталась отбиться, но справиться с водяной ведьмой не смогла. Она вытерла горящие глаза перепачканными грязью руками, но толку от этого было мало. Страх и горечь обернулись приступом ярости, и она начала кричать. Она обрушила на своих мучителей все оскорбления, какие пришли ей в голову, все проклятия, какие слышала за свою жизнь. Она выла волчицей, она всхлипывала, и смешанные с землей слезы жгли ей глаза. Она колотила руками по земле и билась, пытаясь вырваться.
А в ответ ничего, тишина.
Злость Амары сошла на нет, забрав с собой и остаток сил. Она содрогалась от рыданий, которые силилась сдержать, скрыть от них. Это ей не удалось. Лицо ее пылало от стыда, и она вся дрожала от холода и страха.
Она снова начала моргать и постепенно вновь обрела способность видеть – только для того, чтобы разглядеть Одиану, стоявшую над ней. Совсем близко, но рукой не достать. Одиана улыбалась, ее темные глаза блестели. Она сделала шаг и изящной босой ножкой запустила новую порцию земли в глаза Амары. Амара успела отвернуться и зажмуриться, потом упрямо посмотрела той в глаза. Одиана злобно зашипела и отвела ногу для нового удара, но ее опередил оклик Олдрика.
– Довольно, милая.
Водяная ведьма бросила на Амару кровожадный взгляд и отошла от нее, встав за спиной сидевшего на стуле Олдрика и положив руки ему на плечи. Воин сидел, держа меч на коленях. Он вытер клинок тряпкой и бросил ее на землю. Тряпка была красной от крови.
– Объясню все как можно проще, – произнес Олдрик. – Я буду задавать тебе вопросы. Ответь на них правдиво – и я сохраню тебе жизнь. Солги мне или откажись отвечать – и с тобой случится то же, что со стариком. – Он перевел взгляд с меча на Амару, лицо его было совершенно бесстрастным. – Тебе ясно?
Амара сглотнула, потом кивнула.
– Хорошо. Ты совсем недавно была во дворце. То, как ты показала себя при пожаре прошлой зимой, на Первого консула произвело такое впечатление, что он попросил тебя навестить его. Тебя проводили в его личные покои, и ты разговаривала с ним там. Это правда?
Она снова кивнула.
– Сколько часовых охраняют его покои?
Амара потрясенно уставилась на него:
– Что?
Олдрик долго и молча смотрел на нее.
– Сколько часовых охраняют его покои?
Амара прерывисто вздохнула:
– Я не могу сказать вам этого. Вы сами знаете, что не могу.
Пальцы Одианы сильнее сжали плечи Олдрика.
– Она врет, любовь моя. Она просто не хочет говорить тебе этого.
Амара облизнула губы и сплюнула грязь на пол. Имелась только одна причина спрашивать про оборону внутренних покоев дворца. Кто-то хотел ударить лично по Первому консулу. Кто-то хотел смерти Гая.
Она сглотнула и опустила голову. Ей необходимо было каким-то образом обмануть их. Потянуть время. Время позволит ей найти путь к побегу – а если нет, то хотя бы убить себя прежде, чем они выбьют из нее информацию.
При