В 1939 году Толстой колебался, какую из двух трилогий ему заканчивать первой, и, решив, что после ожидаемой войны с фашистами (о наступлении фашизма в Европе он написал пьесу «Чертов мост») заканчивать роман-эпопею, посвященную в основном Гражданской войне, будет трудно, стал писать о 1919 годе – «Хмурое утро». «Хождение по мукам» было закончено в ночь на 25 июня 1941 года, но Толстой утверждал, что на 22-е – точно перед началом Великой Отечественной войны.
Во время войны Толстой проявил себя одним из самых активных, страстных и читаемых публицистов, написал от лица опытного воина «Рассказы Ивана Сударева». И вместе с тем создал апологию любимого исторического героя Сталина – драматургическую дилогию «Иван Грозный». Две части пьесы, «Орел и Орлица» и «Трудные годы», были напечатаны в конце 1943 года, потом дорабатывались. Третью часть, о мрачном, бесславном конце царствования Грозного, Толстой не написал. В дилогии прогрессивного царя поддерживает народ, в том числе Василий Буслаев, которого былины поселяют в гораздо более ранние времена, и лермонтовский купец Калашников, отнюдь не отправляемый здесь на плаху, а также благородные опричники – Малюта Скуратов, Василий Грязной и т. д. Им противостоят бояре – изменники, заговорщики и отравители, защитники косной старины, которых, естественно, надо казнить. Хилые иноземцы в латах – ничто перед могучими русскими воинами. Польский пан падает в обморок, когда Малюта грозит ему пальцем. Злыми и жадными показаны крымские татары. Вместе с тем дилогию отличают яркие характеры, выразительный исторический колорит, тонко стилизованная, емкая разговорная речь.
Бывшему графу, бывшему эмигранту, постоянному объекту нападок со стороны Российской ассоциации пролетарских писателей потребовалась немалая смелость, чтобы в 1929 году приступить к роману о царе. Даже суровая к Петру пьеса «На дыбе» в 1930 году вызвала резкую рапповскую критику. Однако сказалось исключительное политическое чутье А. Толстого. Как раз в 1929 году началась первая пятилетка, призванная ускоренным путем привести к огромным общественным преобразованиям. Актуальным стал вопрос об исторических аналогах: возможно ли вообще столь стремительное развитие? А. Толстой если не понял, то почувствовал, что в 1930-е годы главным станет установка на объединяющую всех советских людей «народность» и государственное величие, символом которого выступит самый Большой Человек, объявленный великим верховный правитель, облеченный большей властью, чем император. Для него же мужик или граф – разница