Дети сузили круг вокруг поля боя, в воздух взметнулись кулаки. Стеклопакеты на окнах офисного здания практически не пропускали звук снаружи, но Купер, будто наяву, представил нестройный рев там, внизу, и воображение отправило к дюжине школьных дворов, где он, прижатый весом противника, лежал лицом вверх, и к десятку туалетов, где он, бывало, разбитыми губами ощущал холод кафеля.
– Почему не вмешиваются учителя?
– Наше отделение – экспериментальное. – Директор, Чарльз Норридж, домиком сложил ладони. – И в полном соответствии с нашими новейшими методиками они вмешаются в точно выверенный момент.
Двумя этажами ниже в ослепительно-белых лучах солнца Западной Вирджинии блондин уселся на грудь своего более юного соперника, а ногами прижал руки того к земле. Черноволосый попытался сбросить блондина, но тот был весьма тяжел и имел тактическое преимущество. Пацану постарше победы было явно недостаточно – он жаждал унизить черноволосого. Унизить, чтобы укрепить свою доминантную позицию в группе.
Изо рта блондина вылетел сгусток слюны. Черноволосый, дернув головой, увернулся. Тогда блондин, схватив его за волосы, прижал голову к земле, и следующий плевок пришелся прямиком в окровавленные губы.
«Маленькая злобная мразь!»
Пронзив даже звукоизоляцию стеклопакета, истошно гаркнул свисток. Через игровую площадку к месту драки заспешили взрослые мужчины и женщины – воспитатели. Дети брызнули в стороны и тут же возобновили прерванные игры в салочки и в мяч. Блондин, вскочив на ноги, засунул руки в карманы и немедленно заинтересовался чем-то в небе. Избитый пацаненок откатился в сторону.
Купер до боли сжал кулаки:
– Не понимаю. Преподаватели здесь всегда бесстрастно наблюдают, как десятилетний пацан мутузит до бесчувствия другого?
– Уверяю вас, агент Купер, ни один из мальчиков не получил серьезных травм, – мягким голосом заверил директор академии Дэвиса. – Понимаю, что подобное вам в диковинку, но создание такого вида происшествий – основная часть нашей работы.
Купер подумал о Тодде, о том, как тот спал прошлой ночью в пижаме Человека-паука. Кожа мягкая и теплая. Сыну было девять – примерно тот же возраст, что и у паренька с копной темных волос. Вспомнил также свою четырехлетнюю дочь Кейт. Что бы он там ни заливал Натали, у Кейт, очевидно, был весьма и весьма мощный дар.
Возможно, даже первого уровня.
Купера так и подмывало схватить директора Норриджа за лацканы его серого дорогущего твидового