– Папа – бизнес-менеджер Амалии, – объяснил Сэл.
– Однажды, – продолжила Мами́, – Сальвадор случайно разорвал Halston[29].
– Ох, – взвыл Сэл, закрывая лицо руками. – Это было винтажное золотое вечернее платье из ламе́[30].
Я понятия не имел, что это значит, но, судя по выражению лица Эммы, она крайне сочувствовала Сэлу.
Мами нежно рассмеялась.
– Он так расстроился из-за этого, что я решила научить его, как все восстановить.
– И никогда такого не повторять, – улыбнулся Сэл. – Она подарила мне Halston на шестнадцатый день рождения.
Эмма положила подбородок на сцепленные руки.
– Вы надели его?
– К сожалению, тогда я еще не был готов к подобному. А к тому времени, когда осмелился, эта штука не налезала на мои бедра. Оно до сих пор висит у меня в шкафу. Можешь попробовать вырвать его из моих хладных, мертвых рук.
Эмма снова засмеялась. А я запихнул в рот еще один макарон. Вероятно, я собрался вывалиться из-за стола, объевшись сладостями, но лучше так, чем пялиться на Эмму влюбленными глазами, как идиот.
– Я была счастлива иметь рядом человека, разделявшего мою любовь к моде, – сказала Мами́. – Увы, мой милый Титу́ этим совсем не интересовался.
– Откуда ты знаешь, Мами́? – Я взял еще один макарон. – Ты ведь никогда не спрашивала.
– Ну, теперь бы могла. – Она игриво шлепнула меня по руке.
Уголок моего рта приподнялся.
– Слишком поздно. Я оскорблен и уже не заинтересован.
– Дерзкий мальчишка. – Мами́ усмехнулась, а затем сморщила носик.
Эмма наблюдала за нами своими зоркими глазами.
– Вы двое очень близки, – сказала она, когда наши взгляды встретились.
– Мы были близки даже до смерти моих родителей.
Если Мами́ и удивилась тому, что я рассказал Эмме о родителях, то не подала виду. Она с нежностью посмотрела на меня затуманенными глазами. Я мог бы смягчиться из-за этого взгляда. Но потом вспомнил ее назойливое вмешательство в мою личную жизнь. Я бросил на Мами́ косой взгляд.
– В детстве она читала мне сказки на ночь.
Мами́ внезапно заинтересовалась несуразными коктейльными кольцами[31] на своих пальцах. Неужели она действительно думала, что я забуду маленькую уловку, которая привела меня сюда?
Я переключил внимание на Эмму.
– Моей любимой была «Мальчик, который кричал «Волк!»[32].
Губы Эммы дернулись, в глазах засиял свет, и я вдруг понял, что реагирую на это так, будто этот свет льется прямиком на мою душу, расширяя пустующую пещеру внутри ее. Я боролся с улыбкой, яростно боролся, ведь все, чего я хотел, – это широко улыбнуться и рассмеяться вместе с ней.
– Она напугала меня до смерти, – мягко продолжил я, – и я больше никогда не вводил никого в заблуждение.
– О, ну ладно, – весело пожурила меня Мами́. – Считай, что наказал меня. А теперь заткнись