– Присядь, – тихо попросил я Анну.
– Ты чего? – уставилась она на меня, но приказ выполнила.
– Сиди тут, что бы ни услышала. Поняла? – Девушка кивнула. – Если не вернусь через полчаса, дуй в отряд и сообщи, что здесь вражеский секрет.
– Где? – начала озираться девушка.
– Сам пока не знаю, но табаком пахнет, не чуешь? – поводил я носом.
– Думала, показалось, – призналась девушка. – Лес же, откуда здесь табак?
– Вот именно, деревья – не курят. Жди.
Я спокойным шагом направился прямо, куда и шли до этого. Держа в поле зрения небольшой пригорок справа, через сотню метров заметил движение. Двое. Ладно, прикинемся дурнем.
– Стой. – Блин, украинский суржик, смешной и неприятный для меня, но тут повсюду слышится именно он, и у бандитов, и у партизан.
– Стою, – ответил я на белорусском, они немного похожи.
– Кто таков? – из-за толстого дерева показалась небритая рожа мужика лет сорока.
– Егор я, – просто ответил я, уставившись на мужика, тот направил на меня винтовку. С питанием у бульбашей явно лучше, чем у партизан, хотя снабжение у Медведева хорошее. Мужик был плотным, не толстым, а именно плотным, не испытывал он нужды в еде, не знает, что это такое.
– И откуда ты тут взялся, Егор?
– Да прячусь я, брожу, ищу, где пожрать утащить, мамку как убили, так и прячусь.
– Где убили? – Глаза у мужика сузились, пальнуть он вряд ли сможет, они ж тут явно в секрете сидят. Проверяет гад, ну, деревень мне Медведев на карте много указал, пустых.
– В Ботквевичах, – отвечаю, держа при этом спокойствие.
– Кто мамку-то убил?
– Партизаны, наверное, хрен их знает, кто они такие, едва убежать успел.
– Их здесь видел? – Снова проверка, наверняка они секрет наш срисовали давно, рядом же совсем.
– Да, видел, недалеко двое сидели, – киваю.
– Этих и мы видели, кого еще?
– Слышал шум неподалеку, видеть, не видел.
– Пойдешь с нами, проверить надо, откуда ты такой тут взялся.
– Да как скажете, – кивнул я, – дайте только сожрать чего-нибудь, а то не дойду.
Мужик чуть подумал, кинул взгляд в сторону, явно ища глазами товарища. Наконец, винтовка опустилась, а мужик снял со спины мешок и развязал лямки.
– Хлеба только дам, краюху, съели уже все. Иди сюда!
Я подошел ближе и увидел, наконец, второго. Этот был старше и еще толще. Борода приличная, на купца с плакатов из будущего похож.
Первый бандеровец, ну а кто он еще, вон, «тризуб» на кепке виднеется, достал половину каравая черного хлеба, из-за голенища выдернул нож, хороший такой нож, и отрезал мне кусок.
– Держи, –