– Итак, решено, – продолжал кардинал, – вы едете…
– Да, монсеньор.
– Пишите мне каждый день, чтобы я знал, как идут ваши переговоры.
– Непременно, монсеньор.
– Отлично. Кстати, как зовут ваших друзей?
– Как зовут моих друзей? – повторил д’Артаньян, не решаясь довериться кардиналу вполне.
– Да. Пока вы ищете, я наведу справки со своей стороны, и, может быть, кое-что узнаю.
– Граф де Ла Фер, иначе Атос; господин дю Валлон, или Портос, и шевалье д’Эрбле, теперь аббат д’Эрбле, иначе Арамис.
Кардинал улыбнулся.
– Младшие сыновья древних родов, – сказал он, – поступившие в мушкетеры под вымышленными именами, чтобы не компрометировать своих семей! Длинная шпага и пустой кошелек, – нам это знакомо.
– Если, бог даст, эти шпаги послужат вам, монсеньор, – отвечал д’Артаньян, – то осмелюсь пожелать, чтобы кошелек вашего преосвященства стал полегче, а их бы потяжелел, потому что с этими тремя людьми и со мной в придачу вы, ваше преосвященство, перевернете вверх дном всю Францию и даже всю Европу, если вам будет угодно.
– В хвастовстве гасконцы могут потягаться с итальянцами, – сказал, смеясь, Мазарини.
– Во всяком случае, – сказал д’Артаньян, улыбаясь так же, как кардинал, – они превзойдут их в бою на шпагах.
И он вышел, получив отпуск, который тут же был ему дан и подписан самим Мазарини.
Едва очутившись во дворе, он подошел к фонарю и поспешно заглянул в мешок.
– Серебро! – презрительно проговорил он. – Так я и думал! Ах, Мазарини, Мазарини, ты мне не доверяешь, – тем хуже для тебя, это принесет тебе несчастье.
Между тем кардинал потирал себе руки от удовольствия.
– Сто пистолей, – пробормотал он, – сто пистолей! Сто пистолей – и я владею тайной, за которую Ришелье заплатил бы двадцать тысяч экю! Не считая этого алмаза, – прибавил он, бросая любовные взгляды на перстень, который оставил у себя, вместо того чтобы отдать д’Артаньяну, – не считая этого алмаза, который стоит самое меньшее десять тысяч ливров.
И кардинал прошел в свою комнату, чрезвычайно довольный вечером, который принес ему такой отличный барыш; уложил перстень в ларец, наполненный брильянтами всех сортов, потому что кардинал имел слабость к драгоценным камням, и позвал Бернуина, чтобы тот раздел его, не думая больше ни о криках на улице, ни о ружейных выстрелах, все еще гремевших в Париже, хотя было уже около полуночи.
Д’Артаньян в это время шел на Тиктонскую улицу, где он жил в гостинице «Козочка».
Скажем в нескольких словах, почему д’Артаньян остановил свой выбор на этом жилище.
Глава VI
Д’Артаньян в сорок лет
Увы, с тех пор, как мы в нашем романе «Три мушкетера» расстались с д’Артаньяном на улице Могильщиков, № 12, произошло много событий, а главное – прошло много лет.
Не то чтобы д’Артаньян не умел пользоваться обстоятельствами, но сами обстоятельства сложились не в пользу д’Артаньяна. В