– Для королевы, монсеньор? Я не понимаю.
– Вы не понимаете, что мне нужны вы и ваши три друга?
– Какие три друга, монсеньор?
– Те, что были у вас в прежнее время.
– В прежнее время, монсеньор, – ответил д’Артаньян, – у меня было не трое, а полсотни друзей. В двадцать лет всех считаешь друзьями.
– Хорошо, хорошо, господин офицер, – сказал Мазарини. – Скрытность – прекрасная вещь. Но как бы вам сегодня не пожалеть об излишней скрытности.
– Пифагор заставлял своих учеников пять лет хранить безмолвие, монсеньор, чтобы научить их молчать, когда это нужно.
– А вы хранили его двадцать лет. На пятнадцать лет больше, чем требовалось от философа-пифагорейца, и это кажется мне вполне достаточным. Сегодня вы можете говорить – сама королева освобождает вас от вашей клятвы.
– Королева? – спросил д’Артаньян с удивлением, которое на этот раз было непритворным.
– Да, королева! И доказательством того, что я говорю от ее имени, служит ее повеление показать вам этот алмаз, который, как ей кажется, вам известен и который она выкупила у господина Дезэссара.
И Мазарини протянул руку к лейтенанту, который вздохнул, узнав кольцо, подаренное ему королевой на балу в городской ратуше.
– Правда! – сказал д’Артаньян. – Я узнаю этот алмаз, принадлежавший королеве.
– Вы видите, что я говорю с вами от ее имени. Отвечайте же мне, не разыгрывайте комедии. Я вам уже сказал и снова повторяю: дело идет о вашей судьбе.
– Действительно, монсеньор, мне совершенно необходимо позаботиться о своей судьбе. Вы, ваше преосвященство, так давно не вспоминали обо мне!
– Довольно недели, чтобы наверстать потерянное. Итак, вы сами здесь, ну а где ваши друзья?
– Не знаю, монсеньор.
– Как, не знаете?
– Не знаю; мы давно расстались, так как они все трое покинули военную службу.
– Но где вы их найдете?
– Там, где они окажутся. Это уж мое дело.
– Хорошо. Ваши условия?
– Денег, монсеньор, денег столько, сколько потребуется на наши предприятия. Я слишком хорошо помню, какие препятствия возникали иной раз перед нами из-за отсутствия денег, и не будь этого алмаза, который я был вынужден продать, мы застряли бы в пути.
– Черт возьми! Денег! Да к тому же еще много! – сказал Мазарини. – Вот чего вы захотели, господин офицер. Знаете ли вы, что в королевской казне нет денег?
– Тогда сделайте, как я, монсеньор: продайте королевские алмазы; но, верьте мне, не стоит торговаться: большие дела плохо делаются с малыми средствами.
– Хорошо, – сказал Мазарини, – мы постараемся удовлетворить вас.
«Ришелье, – подумал д’Артаньян, – уже дал бы мне пятьсот пистолей задатку».
– Итак, вы будете мне служить?
– Да, если мои друзья на то согласятся.
– Но в случае их отказа я могу рассчитывать на вас?
– В одиночку я еще никогда ничего не делал путного, – сказал