«Словно Ладарий решил дождаться, пока бунтовщики не сожрут меня заживо. По большому счёту я единственный, кто стоит на его пути к власти. Император – младенец, его мать-регентша – неврастеничка. И лишь я из раза в раз ему противостою. Изящная попытка, ваше святейшество».
– Я встречусь с ними, – наконец объявил Демос.
– Что?! – хором удивились Аллантайн и Лавар.
– Выйду. Поговорю с Альбумусом.
– Ваша светлость, это невозможно, – ответил Анси.
– Милорд канцлер, вы подвергнете себя огромному риску. Этого нельзя допустить.
– Вас растерзают, – всё так же спокойно заключил брат Ласий. – Этой толпе нужна кровь. Они винят в своих бедах церковников и дворян. А вы, лорд Демос, с вашей-то репутацией идеально подходите на роль козла отпущения. Брат Альбумус прекрасно понимает это и хочет дать толпе то, чего она так жаждет.
Демос криво улыбнулся. Вышло как всегда отвратительно – часть мышц на лице так и не заработала.
– У него не получится, – сказал он, подойдя к окну. Оттуда открывался вид на дворцовую площадь, где, казалось, собралась треть выживших горожан.
– Как вы себя чувствуете, ваша светлость? – резко спросил казначей. – Быть может, у вас жар?
«Бедняга, он и правда не понимает».
– Я в здравом уме, господа, – отозвался Демос и распахнул окно, впуская в полусонный зал вопли бушевавшей толпы. – Брат Ласий, помните, о чём просил меня ваш патрон, когда рассказывал о деяниях брата Альбумуса?
– Да. Он просил вас его уничтожить.
– И я наконец-то придумал, как это сделать. Всё равно дальше лишь смерть, – добавил Деватон. – Так почему бы не рискнуть?
1.3 Эксенгор
– Хранитель милостивый, неужто это Райнер Эккехард?
Стоявший в компании молодых рундских воинов белобрысый хайлигландец не успел и моргнуть – Кивер стиснул его в столь крепких объятиях, что из Райнера едва не вылез недавний завтрак.
– Ланге… Мог бы и догадаться, – прохрипел Эккехард.
Кивер наконец-то сжалился, разжал объятия, отступил на шаг и изучающе уставился на почётного заложника рундов.
– Гляжу, плен пошёл тебе на пользу, – улыбнулся он.
Рунды глядели на военачальника Грегора почти враждебно. Киверу подумалось, что стой они не посреди главной улицы Эксенгора, а где-нибудь на отшибе и ночью, живым он бы домой не вернулся. Слишком сильно было недоверие двух народов, слишком мало времени прошло. А иные и вовсе не желали признавать мира, над которым трудилось так много людей. Отчасти поэтому Кивер здесь и был.
Парень, которого он знал как заносчивого и, чего таить, мерзкого типа Райнера Эккехарда, изменился до неузнаваемости. Некогда напыщенностью его превосходил лишь старший брат Фридрих. Но сейчас посреди Эксенгора стоял совсем другой человек.
Пока Кивер приходил в себя от удивления, старый знакомый что-то сказал рундам на их