– Да, я вижу – дрожишь, – сказала она, – но думала – со страху.
– А чего бояться? – хмыкнул Горчак. – Не в первый раз тебя вижу, привык уже. Так что иди, давай, своей дорогой. Других пугай.
Она никогда не обижалась, и наёмнику это не нравилось. Вот и теперь – покачала головой и заулыбалась.
– Нет, ну посмотри вокруг: берёзы в золоте, солнышко ясное, небо голубое, облачка пушистые… А Злыдень – он злыдень и есть. Ты чего злой-то такой?
– Заметила? Так уже можешь драпать. Со злыднем-то никогда не угадаешь, что ему в голову придёт. Может и укусить.
Злыднем его прозвали сразу же, как он вернулся в деревню, из всех сироток бабки Мякуши – единственный. На молодецкие игрища не ходил, на плясках обувку не трепал, на завалинках штаны не протирал, с виду худой да смуглый… что ж, на войне его Змеем звали.
Милена сощурила серо-зелёные лисьи глаза, сорвала ягоду шиповника и подпёрла плечом акацию.
– И что за злыдни пошли? Вместо того, чтоб злодейства замышлять, целыми днями под заборами валяются, с девками перебранки ведут… Скукотища.
Она бросила в него ягодку, Горчак поймал и швырнул обратно. Милена только хмыкнула, но из толпы тут же вынырнули трое парней и направились к ним.
Горчак оглядел их по очереди, с ног до головы. Вездесущая троица. Белобрысый Молнезар, ковалёв сын, первый парень не деревне. Широкий косматый Дубыня, похожий на медведя, только чуть поглупее. И хлипкий попович Корс, из тех, кто любит прибиться к сильному да умному, авось что перепадёт. Вместе они смотрелись презабавно. Если мальчишка ничего не напутал, глашатай разносит указ князя, который призывает сослужить службу и обещает за то щедрую награду. Эти трое, судя по горящим глазам и задранным носам, уже распределили между собой не только роли в героическом походе, но и будущую славу.
Глашатаи частенько развозили по окраинам княжества глупые зазывалки. Иногда – по делу, чудище прогнать или диковину нужную раздобыть, но, чаще всего, князья, шалопайничая и маясь от скуки, собирали простаков потехи ради.
На летний солнцеворот в Затон заезжал посланник из Подполья, сулил княжескую дочку в жёны тому, кто верхом на коне допрыгнет до её окошка. В другой раз прибыл глашатай из Истопки. Этот кричал про великую награду за незнакомую князю сказку. Многие сочинители стронулись с места. После дошёл слух, что хитрецы через одного начали выдавать историю про то, сколько их предку князь денег должен, вопрошая при том с лукавой улыбочкой: «Знаешь ли ты эту сказку?» Князь в конце концов осерчал, велел дать каждому выдумщику плетей и выгнать из города взашей. Бывали и совсем невесёлые случаи. Горчак слышал, как в позапрошлом году пастух, которого все дурачком считали,