Я на неё дико посмотрела, ибо даже не поняла, о чём она.
– Это ещё во время бурения одной из первых скважин произошло. Лет пятнадцать назад. Лёша работал помбуром. Помощником бурильщика. Уж не знаю, какая нелёгкая понесла Тиграна в тот день на установку. Вообще не его компетенция. Начальника на буровую зовут, когда первая нефть пошла. Знаешь, у них даже традиция есть, в первом нефтяном фонтане купаться. Ну, купаются молодые, конечно. А Тигран Борисович только руки нефтью смазывал и лицо. Словом, абсолютно нечего ему делать было на буровой, но он приезжал почти каждый день. Смотрел, как идёт работа, вникал во всё. И что-то в тот день у них застопорилось, какая-то неисправность, которую никак устранить не могли. То ли детали не хватало, то ли нужного мастера. А Тиграна каждый день простоя в ярость приводил. И он полез на «обезьянник», ну площадка такая на буровой для обслуживающего персонала, разбираться. Тигран мог и в работу включиться, Лёша рассказывал, он однажды на качалке сам кривошип снял, чтобы редуктор поменять, вместо запившего мастера. А дальше всё так быстро случилось, что никто ничего понять не успел. Тигран-то, да и остальные, кто на «обезьяннике» был, считали, что буровая неисправна, про меры безопасности забыли, Тигран слишком близко к механизму подошёл. А внизу кто-то что-то уже делал, и механизм вдруг пошёл. И Тиграна затянуло лебёдкой. Цепь вокруг ноги обмоталась. Ты представь, какая там сила. Лёша говорил, спасло то, что у системы был очень медленный разгон. На современной буровой его бы за несколько секунд утянуло. А тогда оборудование было старое, ещё советское. И Лёша успел схватить цепь. Одной рукой удерживал, другой Тиграна выпутывал. И не остановишь же ничего, останавливать внизу надо, а оттуда, с вышки, не докричишься. Раций ещё нет, телефонов нет, камер слежения, как сегодня, тем более нет. Когда их обоих оттуда вытащили, у Тиграна колено было в кашу раздроблено. А у Лёши кисть чуть не пополам. Мне потом уже мужики рассказывали, которые их вытаскивали. Обоих на вертолёт и в областной центр. Я даже приехать к Лёше не могла, у меня ребёнок маленький, оставить не с кем, так дома и ждала, слёзы лила. Понимала же, что больше у нас нормальной жизни не будет. Кому нужен помбур без руки? Потом, слава богу, выяснилось, что руку удастся сохранить. Но всё равно же калека. Какой из него работник? Ясно, что на буровой ему больше делать нечего. И я продолжала реветь. А через месяц они вернулись. Вдвоём. Тигран хромает, на Лёшку опирается. А Лёшка его здоровой рукой придерживает, а второй, перевязанной, меня обнимает. Не плачь, мол, всё хорошо будет. И всё действительно стало хорошо. Тигран его уже больше от себя не отпустил. Сначала в бригадиры перевёл, потом просто в личные помощники. Ну и до сих пор…
Я уже минут десять пристально рассматривала полудохлую герань на окошке. Вот, значит, как Лекс стал вторым лицом компании. И вот почему второе лицо так разительно отличается от первого печатью