Метафизика. Светлана Масюк

стаканами на ночь,

      В нем тоже содержится градус.

      С тобой разрушены на прочь

      Мой статус, мой деланный пафос.

      Бесформенной белою массой

      Ползу я по хрупким коленям

      И узкой натравленной таксой-

      в глубокие норы…

      Оленем

      метнулась в тенистые чащи.

      Дыхание чище и чаще…

      Истерзанны липкие пальцы

      И с каждым разом все слаще твои

      кислые губы…

      Я медленно, куб за кубом,

      Сочусь из страниц Мураками…

      И снова кефиром в стакане.

      Кубики

      Я Арлекин. Мне очень грустно, но вы смеетесь – это очень хорошо, значит я действительно Арлекин и существую в реальном времени.

      Я жанглирую кубиками, их у меня четыре. У них разноцветные грани.

      Когда мне надоедает жанглировать, я прячу три в большой нагрудный карман и оставляю в руках один.

      Я могу выбрать себе любую грань этого кубика.

      Неделю назад была красная и я вас безумно любил.

      Вчера я выбрал фиолетовую и проспал весь день.

      Сегодня я снисходителен и великодушен, поэтому сменю синюю грань на черную только завтра.

      Завтра вас уже не будет.

      Шопен

      Внутри меня что-то есть. Я бегу, работаю, сплю, но никогда не ощущаю себя так остро, как в моменты осознания этого Нечта.

      Оно мне мешает.

      Мне кажется, без него я была бы проще и уверенней.

      Мне кажется, без него все было бы честно. Оно как недо- всего и вся.

      Я слушаю Шопена и Оно начинает шевелиться, как весенний ноздристый снег, черный, кружевной. В детстве я любила трогать именно такой, пока бабушка не открыла мне страшную тайну, что в нем ртуть и его трогать нельзя.

      Теперь я знаю, что в воздухе и торшерах ее гораздо больше, но к такому снегу так и не прикасаюсь.

      Музыка смывает Его, подавленное, грязное и больное.