Подозрительному солдатику было от силы лет восемнадцать, а ведь он уже успел поваляться в госпитале после ранения – и вот снова держит путь в джунгли. Он, может, все детство провел в такой сельской глуши, где коров было больше, чем людей, и до сих пор толком не поймет, что тут на хрен творится. Про себя я пожелал ему вернуться в свой маленький городок живым и здоровым.
Самолет приземлился в Фубае, где тогда была главная военная авиабаза на побережье, в десяти милях южнее древней вьетнамской столицы Хюэ.
В 1965-м Уэстморленд велел тысяче морских пехотинцев нарыть песка и набить им тысячи мешков, чтобы развернуть на этом месте свой лагерь. Они это сделали за месяц. В этот момент уважаемый четырехзвездный генерал, который до Вьетнама успел повоевать на фронтах Второй мировой и Корейской, передумал – и распорядился перебросить морпехов выше, на базы Контхиен и Камло, почти вплотную к демилитаризованной зоне. Уэстморленд правильно рассуждал, что его противник, северокорейский генерал Во Нгуен Зяп, намерен захватить северные провинции, и поэтому – в разрез с мнением высшего командования Корпуса – отправил батальон кожаных воротников[38] на еще более удаленную базу Кхешань, где потом и развернулась драматическая битва[39]. С другой стороны, в уже готовом Фубае расположились сухопутные войска, и это в дальнейшем дало морпехам повод шутить, что они вот так, за здорово живешь, отгрохали тут для джи-ай[40] курорт не хуже Акапулько.
Выйдя из самолета, я направился-таки за моими солдатиками, держась чуть поодаль, футах в двадцати-тридцати. Вместе с парой других бойцов они забрались в БМП, и, как только машина тронулась, я, уже не скрываясь, догнал ее, с размаху хлопнув ладонью по броне. Взвизгнули тормоза – я прыгнул в кузов. Устроившись, я постучал дважды. Международный свод сигналов для автостопщиков: один раз – «стой», два – «поехали».
Парни уставились на меня, как на привидение, – за исключением Джека, который, наоборот, заговорщически подмигнул. Пока БМП ползла по холмам, я снова подумал о том, до чего же красивое место Вьетнам. Тут все почти как у нас, в Больших Дымящихся Горах[41]. Хотя, понятно, и жарче. Высоченный вечнозеленый лес. Важные удоды с королевскими хохолками, дронго[42] в своих разбойничьих масках и голубые зимородки носятся и трещат на сто голосов среди тиковых стволов высотой с корабельные мачты. Хлебные деревья гнутся под тяжестью стофунтовых плодов. Запах от них, правда, так себе, но выручают пышные заросли жасмина, цветущего вдоль дороги. Я почти было растворился в этой умиротворяющей красоте, как вдруг услышал крик лесного филина. Он звучит пугающе, словно женщина зовет на помощь где-то в глубине джунглей. Не просто так вьетнамцы считают встречу с этой птицей дурным знамением.
Я и сам не заметил, как наша БМП остановилась у сельской церквушки, построенной еще при французах. Больше вокруг не было ни одной постройки, если не считать старого кладбища. Видать, из-за него эту зону высадки и назвали